"Наталия Ипатова. Леди декабря" - читать интересную книгу автора

С холма я озирал окрестности. Опять не уральский пейзаж. Скорее Крым или
Черноморское побережье Кавказа. С одной стороны моя возвышенность поросла
густой зеленой травой, с другой - круто обрывалась скалистым эрозийным
склоном. Скала отвесно уходила в море, плескавшееся далеко внизу. Дальше к
горизонту громоздился влажный тропический лес. Было довольно ветрено, я
разглядел внизу белые барашки на волнах.
Не стану лукавить, в моей памяти еще достаточно свежи майские настроения
средней школы, когда ответ у доски превращается в допрос под пыткой, а
лишний час в каком угодно светлом и просторном классе - в смертный
приговор. Здесь было все, о чем мечтает отпущенный на каникулы ребенок:
солнце, вода, травянистый луг, воля без предела и без окрика, когда никто
не зудит у тебя над ухом, что море, мол, холодное, ветер - северный, в
траве клещи, пора завтракать, и вообще, надо надеть панамку и сухие
плавки. А еще я с отчетливой горечью осознал, что хотя все это еще живо в
моих воспоминаниях, впереди мне никогда уже этого не испытать. Все. Закон
цикла непреложен: в босоногое голопузое детство возврата нет. Через
несколько лет настанет мой черед приставать с требованиями сию минуту
позавтракать и непременно надеть панамку, и встречать в ответ негодующий
взгляд. Счастливчик Питер Пэн. Он твердо знал, чего не хочет. Впервые за
всю эту нелепую, от начала и до конца нескладную историю я почувствовал к
Норне, кто бы она ни была, и что бы она ни имела в виду, некое подобие
благодарности. Есть вещи, которые непременно бывают в последний раз, как,
скажем, последние каникулы. Испытать это в последний раз, когда
предполагалось, что ты оставил блаженную пору навечно... это ли не
божественный дар?
- Ладно, - заявил я, отстегивая ремешки унтов и отправляя их в траву. -
Давайте играть.
Я ограничусь лишь кратким перечнем того, что вытворяли со мной эти
стервецы. Мы запускали воздушного змея и забирались в прибрежные пещеры,
обнажаемые отливом. Право, казалось, будто босые пятки моих спутников
подкованы железом: по самым острым камням они проходили, словно скользя
над ними на воздушной подушке. Похоже, кроме них в этом мире не было ни
души: наверное, потому, что они ни в ком не нуждались. Мы переиграли во
все игры, допускающие троих участников, а когда их - в смысле, игр! - не
хватало, выдумывали новые, и когда я почувствовал, что вообще уже ни на
что не годен, и что моя тяга в детство удовлетворена если не навечно, то
на многие годы вперед, затеяли игру в Георгия Победоносца.
Честно говоря, я с удовольствием исполнил бы для них роль Дракона: они
так меня заездили, что я с радостью и облегчением дал бы себя убить. Издох
бы я весьма натуралистично. По крайней мере, тогда у меня появился бы
достойный предлог увильнуть от дальнейших издевательств. Но оказалось, что
на роль злокозненного и богомерзкого чудовища претендуют все. Майя наотрез
отказалась играть бесперспективную роль Девы, и ее едва удалось уговорить
на заглавную партию. Драконом объявил себя ее братец, - в жизни не видал
более гнусного злодея! - а меня назначили белым конем.
Исполняя свое предназначение, я избавился от многих иллюзий. Во-первых,
оказалось, что вес юных дев десятилетнего возраста, еще совсем без мяса,
вполне сравним с весом тяжеловооруженного рыцаря в полном боевом прикиде.
Во-вторых, на пятках у них, по всей видимости, растут шпоры. Как уважающий
себя конь, перед лицом огнедышащего дракона я выказал подобающую породе