"Наталия Ипатова. Леди декабря" - читать интересную книгу автора

солнцепеком ступеней. Нигде ни одной книги, ни одного предмета обстановки
или декорации. Ларисса походила на внутренность чуть просвечивающей
морской раковины. Я невольно закрыл глаза и, ей-богу, мне показалось,
будто она отдаленно шумит и плещет вокруг меня. И только сейчас я понял,
как устал, за один день отмахав добрую половину года.
Мой бронзовый бог проницательно поглядел на меня и предложил:
- Отдыхай, сколько влезет. Скажешь сам, когда захочешь двинуться дальше.
В смысле, в Июль. Ешь, спи, купайся, а завтра, если захочешь, я отведу
тебя в город. Мне все равно нужно отдать эту горошинку ювелиру, - он вновь
подкинул в воздух розовый шарик. - Я хочу, чтобы ее вставили в ожерелье.

* * *

Как и обещал, на следующий день Имант повел меня в город. Ради этого он
не перетрудился: просто открыл заднюю калитку, и на нас обрушились его
краски, звуки и ароматы. Пустоту и безмолвие Лариссы мой хозяин явно
приберегал для себя. Первое - да и последующие - впечатление было такое,
будто здесь происходит панк-рок-хиппи фестиваль. Сначала меня, не при
Ирке будь сказано, поразила форма одежды местных модниц. И девушки.
Дружелюбные, как дельфины, и ласковые, как щенята. Самые скромные
щеголяли куском ткани, обернутым вокруг бедер и расписанным яркими
красками в причудливые круги и зигзаги. Многие были живописно облачены в
гирлянды цветов, скорее обрамлявшие, чем скрывавшие самое интимное, а на
любительницах экзотики и вовсе не было ничего, кроме экстравагантного
пляжного макияжа по всему телу. Из какого-то женского журнала Ирка
вычитала, будто бы в состав цинковых мазей, каковыми он наносится, входят
ультрафиолетовые фильтры, и при смывании на загорелой коже остается
причудливый светлый орнамент. Словом, на фоне всего этого пиршества плоти
даже бразильский карнавал показался бы скучным, как протестантский
псалтырь.
Никто - ну абсолютно никто - не занимался здесь производительным трудом,
и, хоть ты тресни, я никак не мог определить экономическую основу
существования этого балагана. Нет, попадались, конечно, трудоголики,
которым просто нравилось, скажем, ловить рыбу - благо она сама шла в сети,
лепить и расписывать фантазийными сюжетами горшки, добывать жемчуг или
строить лодки. Но все это делалось не на продажу, поскольку денег здесь не
было в принципе, и процветал натуральный обмен. Основу местного рациона,
как я уже заметил, составляли фрукты и рыба, и повсюду, куда бы я ни
оглянулся, царило приподнятое курортное настроение. Это был самый
многолюдный мир из тех, где мне до сих пор удалось побывать и, забегая
вперед, скажу: самый многолюдный из тех, где мне еще только предстояло
побывать.
Кто-то исполнял затейливую мелодию, выстукивая ее деревянными палочками
на бутылках, до разного уровня налитых водой. В первую же минуту меня
поразило, а потом радовало глаз и сердце обилие чистых простых цветов:
зеленого, оранжевого, желтого, красного. Солнце обрушивало наземь водопады
света, мир плескался в зелени, на пляжном песке гоняли футбольный мяч, у
каждого было то, что ему нужно для счастья, и над всем этим сумасшедшим
домом безмятежно и беззаботно, как Король-Солнце, царил плэйбойски
настроенный Июнь, шагавший впереди меня, насвистывая песенку и заложив