"Наталия Ипатова. Ледяное сердце Златовера ("Большое драконье приключение" #5)" - читать интересную книгу автора

Совету. Она была амбициозна до непрактичности и чувствительна к привилегиям.
Лесть не имела над нею силы, но тот, кто решился бы пренебречь лестью, мог
привести ее в бешенство. А в бешенстве Салазани не знала ни милосердия, ни
пощады, как снежный буран. Когда же все было ей по вкусу, она вполне
справлялась с ролью приветливой хозяйки и нежной возлюбленной... до тех пор,
пока привычка и скука не заставляли ее искать новизны. Давала и отнимала с
одинаковой легкостью, но последнее делала, пожалуй, с большим, отчасти
садистским наслаждением. Возможно, и давала лишь для того, чтобы
впоследствии отнять. Эти ее причуды были достаточно известны, однако всякий
раз несчастный ослепленный глупец верил, что его достоинства покорили,
наконец, несокрушимую Салазани... и в свой срок летел в общую для всех них
мусорную корзину. Красота ее могла растопить полюс. Любимым ее цветом был
бордовый, и ей нравилось, когда ее сравнивали с отравленным цветком.
Сейчас, однако, Королева находилась в состоянии тяжелой депрессии:
наступившее на всей территории Волшебной Страны лето вновь вытеснило ее на
исконные рубежи, и она, запертая на полгода среди всего знакомого и
обрыдшего, маялась бездельем и скукой. Ей надоели старые лица старых
любовников, мертвенный покой покрытых торосами ледяных равнин и голубое
небо, день и ночь видимое сквозь прозрачный купол дворца. Она могла,
разумеется, отправиться в летний мир, развеяться и завязать новые
знакомства, но была слишком высокомерна для того, чтобы появляться там, где
не была полновластна. Ей не подходила компания равных. Ее никогда не
прельщали пасторальные радости на зеленой траве, дню она предпочитала ночь,
солнцу - звезды, северное сияние и огни святого Эльма, теплу - холод,
прогретым лугам - равнины, искрящиеся бриллиантовой пудрой свежевыпавшего
снега, природному - художественное и, разумеется, исключительное. Она
гордилась отсутствием предрассудков.
Йостур-возница, по прихоти Королевы имевший право быть видимым, подошел
сзади и возник в зеркале рядом с отражением самой Салазани.
- Чем прикажешь позабавить тебя сегодня? - вполголоса, тоном близкого
человека спросил он.
Салазани молчала, глядя в зеркало, обрамленное изморозной рамой, где
они отражались вдвоем, словно на семейном портрете. По мере того, как
проходили секунды, ее глаза становились все угрюмее, потом губы раздвинулись
в усмешке, сделавшей ее лицо похожим на маску коварства. Это была одна из
самых нехороших ее усмешек.
- Йостур, помнишь обледеневшего гоблина, того здоровяка, что мы
обнаружили в Хайпуре?
Карлик наклонил голову.
- Сунь его в разморозку, приведи в порядок, а после пошли ко мне.
Йостур вздрогнул, словно его ударили кнутом по лицу.
- Зачем тебе гоблин, Салазани? - хрипло спросил он, надеясь на
уверения, что ему не грозит потеря, более страшная, чем потеря жизни и
личности. Иногда, когда это ее забавляло, она так и делала.
- А зачем мне ты? - мурлыкнула она.
На бледность Йостура лег голубоватый оттенок. "Интересно, - мимолетно
подумала она, - а гоблин в подобной ситуации побагровеет?"
- Поручи заниматься громилой кому-нибудь другому, - твердо, как ему
казалось, заявил возница.
- Я поручаю это ТЕБЕ, - в ее нежном альте твердости было куда больше,