"Наталья Иртенина. Меч Константина " - читать интересную книгу автора Над костром висели, исходя паром, две походные кастрюли. В одной чай, в
другой гречневая каша из полуфабриката, с микроскопическими кружочками мяса. Поваром сегодня был Февраль, и каша у него получилась такая же меланхолическая и задумчивая, как он сам. Задумчиво прожевав вторую ложку, я спросил его, делясь осведомленностью: - А ты почему Февраль? В честь Февральской революции? - У этой революции честь невелика, - пробормотал он, открещиваясь. - Нет, - вмешался Серега, - Февраль он потому, что стихотворение такое есть. - Он картинно откинул в сторону руку и продекламировал: - Февраль! Достать "АК" и плакать! Февраль, чуть улыбнувшись, покивал. - Ну, это в том смысле, что под горячую руку ему лучше не попадаться, - разъяснил Серега - При виде врага впадает в буйство и может своих покалечить, не разобравшись. Он ведь псих, наш Февраль. Просто маньяк. - Грустный маньяк, - добавил, подходя и усаживаясь, Ярослав. - Слышали новость, парни? Пацан ночью пытался спереть у Пашки его "калаш". - Зачем? - Февраль изумленно посмотрел на меня. - Не этот пацан, другой, которого вчера прихватили. Э-э, Ленчик, не угостишь ли ка шей? - Ярослав вертел в руке пустую жестяную тарелку, глядя на нее с сомнением. - У нас самообслуживание. - Да ладно, не ленись, как друг тебя прошу. Февраль буркнул что-то, но тарелку взял, чтобы не спорить. Всем хотелось слышать продолжение новости, пока сам Паша где-то пропадал. Не было видно и Кира. Я только отметил про себя, что он все-таки не удрал. Или удрал, но позже. посчастливилось вовремя продрать глаза и отбить покушение. Иначе сейчас он пребывал бы с нами в виде окоченевшего трупа. Тут к разговору присоединился Святополк. Гречки он наложил себе с горкой и стал уписывать за обе щеки. - Василиса права. У мальчишки нутро переполнено страхом. Тьма, холод, одиночество - любой ребенок этого боится, тем более подросток. Нужно, чтобы кто-то этот страх из него вытащил. - Для этого есть воспитатели. Сдать его в интернат и точка, пока он тут в самом деле кого-нибудь не прирезал. - Нет, - покачал головой командир. - Я поговорил с Пашей. Устроил ему головомойку за его методы воспитания, - усмехнулся он. - А что, порка - хороший метод, - вступился за Малыша Ярослав. - Это еще не все. Он мне все рассказал. Паша вообразил себя великим Макаренко, и - догадайтесь, что он сделал. Все принялись демонстративно чесать в затылках, пасуя перед силой Пашиного воображения. - Предложил сам себя мальчишке в качестве мишени. Чтобы тот убивал его одного, а не всех подряд, если уж так руки чешутся. Изумленный свист явно не выражал восхищения великим педагогическим умом Малыша. По кругу пошли разнообразные междометия, ухмылки. - Дал ему пять попыток, - продолжал Святополк с откровенным удовольствием рассказчика - За неудачные пообещал пороть. - А за удачные? - фыркнул Монах. - А удачные - это порка для нас, - поставил точку командир. |
|
|