"Наталья Иртенина. Главы из романа 'По касательной'" - читать интересную книгу автора

серого цвета, другой коричневого.
Перед помостом широкими ступеньками и тоже полукругом поднимались
зрительские ряды. Ни одного свободного места - аншлаг. Вокруг сцены
сгрудились те, кому не досталось сиденья. На одинаковых лицах одинаковое
трепетное внимание. Кое-кто даже рот разинул в волнительном восторге.
Ди прислушалась к высокоучтивой перебранке на сцене. Двое пререкались
по предметам столь возвышенным и отвлеченным, что она не сразу вникла в
суть действия - если, конечно, монументальное стояние высокопарных
балахонов можно назвать действием.
-У них есть все, но нет ничего, - патетически разглагольствовал
Коричневый. - Я же не даю ничего, но посмотри вокруг - здесь есть все, что
душа пожелает. Здесь никто ничего не теряет, ибо потеряв обретает заново,
здесь никто не падает, ибо упав не имеет урона и продолжает восхождение с
того места, откуда упал. Здесь потребности определяют бытие, ибо я так
хочу - ибо я люблю тех, кого веду. Ты же не любишь тех, кто доверен тебе,
ибо любящий не испытывает любимого и не отнимает у него прежде дарованного,
не толкает в спину и не повергает в прах. Стремящееся к праху бытие
человека определяет его потребности и погружает в суету, ибо потребности
людей так же низки, как и их бытие.
-Да, это так, - смело ответствовал Серый. - Я не люблю людей и мало
делаю для них, потому что, как и ты, не люблю суеты. Порою, в миг слабости
готов я возненавидеть весь труд мой, которым тружусь я под солнцем, потому
что должен оставить его человеку. Ибо что будет иметь человек от всего
труда моего и заботы моей, кроме еще большей суеты? Ибо все дни его -
скорби, и его труды - беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя.
И это суета.
Ди подумала, что где-то уже слышала такое. Или читала. А подумав, тут
же и вспомнила. Серый обокрал Экклезиаста - шпарил точно по источнику. Да и
насчет потребностей что-то очень знакомые интонации.
-Но я жалею их, - надрывно продолжал Серый. - И в этом мое оправдание.
Не в моих силах сделать их совершенными и идеальными. Бренное не может быть
идеальным. Бренное можно лишь закалить, чтобы оно стало чуть-чуть прочнее.
Поэтому я посылаю им испытания...
-...от которых большинство из них гнется и ломается, - вставил
Коричневый с каким-то пафосным ехидством, - делаясь ни на что не годным
тряпьем, влачащим существование в ничтожестве. И впрямь - их можно жалеть,
но не любить. А тебя, их Судьбу, я не могу обвинить в жестокости к ним - а
только в милосердии.
-Обвинить?! - возмутился Серый. - Я не ослышался, достойный собрат?
-Ты не ослышался, любезный родич. Люди - враги Невоплощенных. Хотя меж
нами не война - но и не мир. Не притворяйся, что тебе это неведомо. В их
телах томятся безвинные души. Но им мало, они хотят еще, еще и еще. Они
плодят себе подобных и им нужны души для извергаемой из их самок плоти. Их
лазутчик уже проник в город, в священную обитель моего народа и наводнил ее
ужасом Воплощения. Я, Апостол Невоплощенных душ, обвиняю тебя, Судьбу
человека, в потворствовании и прямом содействии этому гнусному предателю,
ретрограду и оборотню...
Остального Ди уже не слышала, убредая прочь от театрика. Она решила,
что такая откровенная идеологическая пропаганда, наряженная в костюмчик
высокого искусства, никак не может быть ей по вкусу. Эстетика долдонства.