"Наталья Иртенина. Праздник синего ангела" - читать интересную книгу автора

дуру провинциальную? - она всплеснула руками. - Такая шутка, да? - но по ее
загоревшимся глазам было видно, что слова гостя произвели на нее
впечатление.
Ковригин чуть ли не обиделся и произнес с пафосом оскорбленного
достоинства:
- Вы меня удивляете, Клавдия Петровна. Я разве похож на человека,
сбежавшего из Москвы для того, чтобы шутить здесь шутки да разыгрывать
провинциальных барышень?
Она покраснела.
- А водка... Это уж судьба у вас с ним такая. Он вбил себе в голову,
что без этого не может писать по-настоящему. Для него это как допинг для
пришпоривания творческого воображения. Вам, Клава, его талант холить и
лелеять надо, как породистую лошадь, а не плеваться и спотыкаться об него.
Да вы знаете, сколько во всей человеческой истории, - Ковригин явно вошел
во вкус проповеди, - разнообразнейших талантов погибло от одного только
непонимания. Их не понимали жены, дети, друзья, критика, а они все равно
творили, ваяли, писали, создавали наперекор всему миру. Потом умирали в
нищете и безвестности, многие кончали жизнь самоубийством или того хуже - в
психушке. А потом вдруг оказывалось, что они гении, их творения шли
нарасхват, а имя становилось бессмертным. Конечно, несмотря на небольшие
неудобства при жизни, завидная все-таки это участь, - Ковригин откровенно
витал в облаках. - Но стать живым классиком все же лучше, - конец
вдохновенной речи получился скомканным - Павел понял, что глупейшим образом
впал в сентиментальный бред и резко поднялся из-за стола.
- Пойду я. Можно не провожать, - однако Клавдия и не думала
подниматься: она задумчиво рассматривала банку с вареньем, как будто
пыталась прочесть на ней будущее.
Но подняться все-таки пришлось: в дверь зазвонили. Это был художник,
не имевший ключа от квартиры из опасений Клавдии, что непременно потеряет
его. Он был ощутимо трезв, а увидев Павла и поприветствовав его: "А,
ты...", вдруг загорелся какой-то идеей. Он схватил Ковригина за руку и,
бросив жене: "У нас дела", потащил его к выходу. Тот еле успел прихватить
свой рюкзак.
- Может объяснишь, куда ты меня тянешь? - поинтересовался Ковригин на
лестнице.
- Молчи. Слова здесь ни к чему. Покажу тебе одну вещь. Час назад
закончил. Нужна твоя реакция.


* * *

Во дворе дома около одного из подъездов стояла "труповозка" - белый
"рафик" с синими крестами на боках и на "морде". За последние несколько
месяцев таких "труповозок" в городе развелось несчетное число. Они сновали
туда и сюда, деловито и четко выполняя свое дело - доставку умерших от
синей эпидемии в крематорий. На машину никто не обращал внимания, как будто
это обычная "Скорая" приехала ставить кому-то клизму. Чужие острые
непроходимости кишечника никого не интересовали.
Семен кивнул на машину:
-Леха Коновалов из пятьдесят третьей. Хороший был парень. Жаль его, -