"Наталья Иртенина. Праздник синего ангела" - читать интересную книгу автора

орехами прикармливаю. А сейчас она просто тебя боится. Ты для нее чужой.
- А что это ты орал, когда звал ее?
- Винди? Это я ее так назвал. Ветерок по-английски. Орех в зубы
возьмет и поминай как звали - только шелест и шорох слышны.
- Ты, Пашка, совсем здесь одичал. С белками знакомство водишь. Больше
не с кем?
- Почему не с кем? А вы с Гаврилой?
- Мы не в счет. Завел бы ты себе женщину, Паша. Поприличней. Я хоть и
алкаш, но советы даю ценные. Имей в виду.
- Иди ты, - беззлобно огрызнулся Ковригин, - советник. Проживу я без
женщин и без советов. Пошли обратно.
Коммерсант запаздывал. Семен, стоя на крыльце, посматривал на часы и
ругался вполголоса на обормотов, заставляющих себя ждать: "А еще друг
называется!"
- Паш, что ты обо всем этом думаешь?
- Ты же знаешь Гаврилу. Какие-нибудь очередные разборки с деловыми
партнерами. Кто-то кому-то чего-то недопоставил или деньги вовремя не
перевел - и все, кранты. Или еще: попадется, к примеру, неправильный
клиент - какой-нибудь занудствующий ортодокс, начнет права качать до потери
пульса с обеих сторон. А может конкуренты замочили - ничего не попишешь,
бизнес он и есть бизнес, - Ковригин умел успокаивать.
- Да ну тебя с твоими прогнозами. Я не об этом. Я о том, что в городе
творится.
- А-а... Ну, об этом вообще ничего думать нельзя. Это можно видеть и
чувствовать или не видеть и не чувствовать. Логика и разум тут не
действительны. Это сфера иррационального. Может даже на грани мистики. Если
человек бессилен - значит в игру вступили боги. А может, демоны. Не знаю.
- Демоны, боги... Вся эта небесная канцелярия, по-моему здесь ни при
чем. Дело в человеке... - но увидев подъезжающее долгожданное фиолетовое
транспортное средство, он радостно закончил: - А истина в вине.
Из машины вышел хмурый Лева и, не сказав ни слова, с мрачным видом
достал с заднего сиденья спортивную сумку. До Художника донеслось приятное,
услаждающее слух позвякивание. С распростертыми объятиями он
продекламировал:
- Мрачнее тучи был Гаврила,
Гаврила гневом исходил.
Бессмертная "Гавриилиада".
Лева поморщился.
- Ты как всегда пьян, Сема, и даже не скрываешь этого.
- От друзей ничего не скроешь, - возразил тот, сияя как новенький
рубль.
Но за него вступился Ковригин:
- Это он от долгого ожидания пьян. Перевозбудился. А ты чего такой
кислый? Дела не идут?
- А то ты сам не знаешь, какие у нас дела творятся. Скоро весь город
одним большим синим трупом станет. И всем это до фени. Никто даже не
чешется. Верхи не хотят, низы не могут. У меня за последние две недели
несколько долгосрочных контрактов полетело к бесу. С нами отказываются
иметь дело, как с зачумленными. Как в таких условиях можно работать, я вас
спрашиваю? - он уже не говорил - кричал, яростно размахивая руками. -