"Виктор Исьемини. Все сказки мира ("Демон Ингви" #2)" - читать интересную книгу автора

большой остров Карассу, он стал ходить с ними на разбой, он заплел волосы в
косы, как они... Он стал таким же кровожадным убийцей. Теперь врагу нет
нужды возвращаться время от времени на свои далекие холодные острова - они
находят приют, воду и все нужные припасы на Карассе... Только соседство с
Карассой Большого Длинного Эману позволяло дать хоть какой-то отпор врагам,
ведь на Эману правит отважный и мудрый Алгано Лучич (между прочим, именно
тот самый царь - старший над Рунгачем). Кстати, его род всегда соперничал с
родом Карасского отступниика Токи Торгича... Он - Алгано Лучич - готовит
союз царей всех окрестных островов против Токи.
Рассказав все это, Рунгач пояснил, что его тревожит отсутствие
кораблей в окрестных водах - неужто злодей Тока Торгич и его кровожадные
друзья учинили какое-то ужасное злодейство... Неужто случилось что-то
настолько жуткое, что ни один корабль не выходит в море... Помолчав с
минуту, шкипер прокаркал какой-то приказ своим и налег на руль:
- Я меняю курс, иду к Большому Длинному Эману, - пояснил он Ингви, -
там узнаю новости скорее...


***

... Узник слегка пошевелился. Осторожно, чтобы не нарушить собственной
сосредоточенности. Тяжело вздохнул.
Проклятые кандалы... Проклятые стены. И решетка в крошечном оконце.
Оконце, за которым - не воля, а тюремный дворик, окруженный высокими
стенами... Проклятая стража... И проклятый колдун, что клюет носом на
низенькой скамейке за обшитой железом дверью камеры... Ничего. Преодолеть
можно все. Собственно, если бы не колдун - то все стены, решетки и кандалы
не удержали бы узника в камере и на час. Но проклятый колдун... И стены, и
кандалы, и решетки на крошечном оконце... Поэтому узник лежит, свернувшись
калачиком на жесткой скамье и делает вид, что ничего не делает... Между тем
он готовит побег. Работу мага не всегда можно разглядеть обычным зрением.
Обычным зрением также не разглядишь, что вся камера оплетена сетью охранных
заклинаний. В конце концов их можно бы преодолеть - даром, что они наложены
самим придворным магом Императора... И колдуна, что клюет носом за дверью,
можно победить - даром, что он ученик самого придворного мага Императора...
Но превозмочь заклинания Гимелиуса вряд ли удастся так, чтобы этого не
заметил Изумруд, что наблюдает за узником - а тот тут же поднимет
тревогу... Поэтому Вентис лежит, свернувшись калачиком на жесткой скамье -
и творит магию.
Если начать работать над дверью - колдун заметит. Поэтому дыра в
сплетении чар, наложенных на тюремную камеру лично Гимелиусом, зарождена в
дальнем углу. Каждый день, каждую ночь Вентис трудится, передвигая дыру в
охранных заклинаниях поближе к двери. На миллиметр, на чуть-чуть...
Колдуны-Изумруды за дверью меняются, вновь заступивший на стражу принимает
у предшественника пост и освежает комбинацию магических формул своего
наставника - но они не заметят крошечных, малю-ю-юсеньких изменений, что
вносит в них Вентис. А он вносит их... И когда-нибудь... О-о-о,
когда-нибудь созданная им прореха в магии Изумрудов совместится наконец с
дверью его камеры...
Вентис вновь тяжело вздохнул и вернулся к работе - вот еще