"Михаил Ишков. Заповедник архонтов " - читать интересную книгу автора

достанется ложка, одежка, обувка и несколько дырчатых "монет", зашитых в
подоле. Заботы о собственности воодушевили меня - это было так
по-человечески вспомнить перед смертью о вещах, которые столько лет грели
тебе руки.
Я сунул всем троим лекарственные конфетки. В бытность мою на борту
фламатера, во время подготовки к очередному посещению Хорда, попечитель
вдоль и поперек исследовал телеса губошлепов, составил рецепты, снабдил меня
запасом лекарственных средств, изготовленных из местных растений. Основной
запас химикатов хранился на борту "Быстролетного", укрывшегося возле места
приземления, но кое-что я носил с собой - упрятал в левую ногу. Теперь я мог
считаться самым искусным знахарем на Хорде.
Спустя сутки, когда помиравшие от пятнистой заразы губошлепы,
почувствовали себя лучше, они все, как один, встали и, не сговариваясь,
бросились к местному начальнику канцелярии. Я не сразу сообразил, что
послужило причиной подобной прыти, а когда до меня дошло, было поздно.
Стражники - дюжие молодые ребята в панцирях и касках, напоминавших испанские
шлемы времен Конкисты, - разбудили меня тупыми концами древков копий. Ткнули
так, что я взвыл и со страху завопил - за что?! Стражи не стали вдаваться в
объяснения, сгрудили меня и трех излеченных мною губошлепов и, подгоняя
тычками, погнали в столицу.
Как водится, наша компания брела в ногу, в прежнем, уже знакомом
порядке: впереди вожак, назначенный из канцелярии, по бокам два стражника, в
середке мы, четверо преступников. Как-то я поинтересовался у стражника:
зачем нужен вожак, когда дорога, хожена-перехожена?
- Как же без вожака, - добродушно усмехнулся тот и переложил копье на
другое плечо. - Это их обязанность водить поселян. У них природа такая,
хочешь не хочешь, а веди. Попробуй его не пустить, с тоски помрет.
Признаться, я мало что понял в подобном объяснении. Допытываться не
стал, на сердце легла тоска - ну, и занесло меня!
В Дирах, обширное поселение, служившее "столицей" материка, мы
притопали, когда на широкую холмистую местность, прилегающую к полноводной
реке, легли светлые сумерки, и вокруг редкими россыпями засияли
электрические огни. Ярко был освещен замок, представлявший из себя скопище
пристыкованных друг к другу сооружений, возведенных на вершине прибрежной
скалы. Комплекс был окружен низкими стенами, по углам четыре бастиона.
Отдельно возвышался дворец с бросавшейся в глаза претензией на архитектурный
стиль. На его крыше были видны параболические тарелки, путаница проводов,
штыри направленных антенн.
Вожак подвел нас к воротам, здесь распрощался, почесал каждого на
прощание и, дождавшись, когда створки распахнутся, направился в местную
канцелярию. Нас же загнали в подземелье. По крайней мере меня в буквальном
смысле!.. Завели в коридор, распахнули дверь, повернули лицом ко входу и
пинком увесистого, с загнутым вверх носком сапога, переместили в камеру.
Слава тебе, Господи! Здесь я мог отдохнуть от неусыпного, обильного
сияния, от которого страдал наверху. Нельзя сказать, что в подземелье царил
полновесный мрак, однако сумерек здесь хватало, как, впрочем, и темных
углов.
В подвале было тесновато - те же Петры, Андреи, Иуды, Абрамы, Иваны,
Рахимы и прочее простолюдье. Была парочка Роовертов или Роональдов, так их
называли сокамерники. Эти держались особняком, выделялись одеждой, на них