"Фазиль Искандер. Сандро из Чегема (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

есть атакующий, смысл, а непонятное в этом случае лягание воздуха бегущими
копытами в сторону своих тылов объяснялось избытком молодечества и
невозможностью лягаться вперед.
Так как журнал все еще не закрывали, энергия гнева на это
социологическое исследование, не находя всесоюзного выхода, наконец нашла
выход местный. Вопрос был поставлен так: "Кто донес Москве про нашего
козлотура? Кто какнул в родное гнездо?"
И хотя материалы о козлотуре печатались в нашей открытой прессе, всем
казалось, что кто-то тайно донес Москве про козлотура, заручился ее
поддержкой, а потом уже появилась критика в столичной печати.
Постепенно грозно сужающийся круг подозрительных лиц, как я ни
протестовал, замкнулся на мне. Точнее, нервы у меня не выдержали, и я
запротестовал несколько раньше, чем этот круг замкнулся.
Мне с большим трудом удалось доказать, что исследование о козлотуре
написано не мной, хотя и нашим земляком, сейчас живущим в Москве, но каждое
лето проводящим здесь.
На это мне отвечали, что, может быть, оно и так, но уж материалы о
козлотуре ему мог подсунуть только я. Я защищался, но мнение это, видно, шло
сверху, и некоторые сотрудники нашей редакции перестали со мной здороваться,
как бы набирая разгон для будущего собрания, где им пришлось бы выступить
против меня.
Другие мужественно продолжали со мной здороваться, но при этом явно
давали понять, что употребляют на это столько душевных сил, что я не должен
удивляться, если в скором времени они надорвутся от этой перегрузки.
Я уже сам собирался пойти к редактору газеты Автандилу Автандиловичу,
чтобы с ним объясниться, когда к нам в комнату вошла его секретарша и, как
всегда испуганно, сообщила, что редактор ждет меня у себя в кабинете через
пятнадцать минут.
Раздражающая неизвестность меня так тяготила, что я, не выждав
назначенного срока, почти сразу вошел к нему. Автандил Автандилович сидел у
себя за столом и, прикрыв глаза, прислушивался к действию нового
вентилятора, могучие лопасти которого кружились под потолком. Посреди
кабинета громоздилась стремянка, а на нижней ее перекладине стоял монтер и
смотрел то на лопасти вентилятора, то на лицо Автандила Автандиловича.
-- Чувствуется? -- спросил он.
Автандил Автандилович, не открывая глаз, слегка повел лицом, как
поводят им, когда пытаются всей поверхностью лица охватить одеколонную струю
пульверизатора.
-- Так себе, -- сказал Автандил Автандилович с кислой миной, -- а ниже
нельзя?
С этими словами он открыл глаза и заметил меня.
-- Ниже будет неустойчиво, -- сказал монтер, все еще глядя на
вращающиеся лопасти вентилятора.
-- Ладно. Хорошо, -- сказал Автандил Автандилович и едва заметным
движением руки нажал на кнопку. Вентилятор остановился.
Монтер собрал в мешок инструменты, валявшиеся под стремянкой, сложил
стремянку и спокойно, как из цеха, вышел из кабинета, оставляя на полу белые
от цементной пыли следы. На полу под вентилятором оставался небрежно
рассыпанный, а потом так же небрежно растоптанный барханчик цементного
порошка.