"Фазиль Искандер. Рассказы (1999)" - читать интересную книгу автораНадо скорее вернуть барана, а то Леонтий и в самом деле придет за ним, как
уже приходил не раз. Тут в дом входит Ксантиппа, и я ей рассказываю свой сон. И вдруг мой сын начинает хохотать. - Ты чего хохочешь? - спрашиваю я у него. - Это не сон, папа, - отвечает он. - Леонтий и в самом деле приходил за бараном. Я тебя разбудил, ты поговорил с ним и снова лег спать. Тут Ксантиппа взвилась, проклиная Леонтия и, как всегда, пугая варваров с людоедами, пожелала, чтобы варвары сварили его в котле и съели, как мы барана. Ну и мне досталось сверх меры. Она кричала, что я окончательно спятил и уже не могу отличить явь от сна. Вот как было. Сократ тихо смеется. Не прошло и трех дней, как начался суд, и мне уже было не до барана. Выходит, если мою жизнь разделить на мою философию, в остатке будет баран, которого я задолжал Леонтию. В сущности, у правителей Афин было бы больше оснований казнить меня за этого барана, чем за клеветнические наветы! В будущем люди могли бы сказать: "Сократа казнили за неуплату бараньего долга. Слишком строги были законы Афин, но это были законы". Но я не хочу, чтобы афинские правители имели хотя бы такое {190} оправдание. Поэтому, Феодосий, верни за меня Леонтию барана, ради всех богов. ФЕОДОСИЙ. Не тревожься, Сократ, хотя, я думаю, и здесь ты шутишь! И о семье твоей я позабочусь, и барана получит Леонтий, разорви его демоны на ломти. Хорошо, что он еще в тюрьму не явился за бараном. НАВЕЙ. Говорят, когда ты был в походе на Потилею, вас настиг сильный СОКРАТ. Это легенда, но она имеет некоторые основания, как и всякая легенда. В ту морозную ночь мы со многими воинами стояли в одном доме. Утром, когда я проснулся, в доме никого не было. Мне надо было выйти по нужде. Смотрю, нет моих сандалий, сперли мои сандалии. Что же мне оставалось делать? Я завернулся в плащ и босой вышел из дому. На обратном пути меня поразила внезапная мысль, и я остановился и в самом деле забыл, что стою на снегу. Я понял, что мудрость все может. Но она не может только одного - защитить себя от хама. В этом смысле мудрость обречена на многие тысячелетия. Но собственная незащищенность и есть единственное условие, при котором истинно мудрый человек посвящает себя служению мудрости. Проверяя варианты этой мысли, я три часа простоял на снегу. Оказывается, за это время собрались воины и, гогоча, смотрели на меня. Но я ничего не замечал. Наконец один старый воин принес мне свои запасные сандалии, и я надел их на ноги. Я и в Афинах не раз цепенел на много часов, когда меня осеняла мысль. При этом птицы, особенно голуби, принимая меня за статую, садились мне на голову и плечи. Но я ничего не замечал. И только Ксантиппа начинала ругать меня, заметив птичий помет на моем плаще. - Опять остолбенел! - кричала она. - На тебя мыла не напасешься! Сократ тихо смеется. {191} ФЕОДОСИЙ. Клянусь Посейдоном, это Алкивиад нарочно спрятал твои сандалии. Он же был с тобой в этом походе. Он хотел посмеяться над тобой. СОКРАТ. Нет, сандалии у меня в самом деле стащили. Но Алкивиад в самом |
|
|