"Фазиль Искандер. Рассказы разных лет (5)" - читать интересную книгу автора

связь между собой и их приходом.
Когда я вошел в класс, у доски стоял Шурик Авдеенко, и, хотя решение
задачи в трех действиях было написано на доске его красивым почерком,
объяснить решение он не мог. Вот он и стоял у доски с яростным и угрюмым
лицом, как будто раньше знал, а теперь никак не мог припомнить ход своей
мысли.
"Не бойся, Шурик, - думал я, - ты ничего не знаешь, а я тебя уже
спас". Хотелось быть ласковым и добрым.
- Молодец, Алик, - сказал я тихо Комарову, - такую трудную задачу
решил.
Алик у нас считался способным троечником. Его редко ругали, зато еще
реже хвалили. Кончики ушей у него благодарно порозовели. Он опять наклонился
над своей тетрадью и аккуратно положил руки на промокашку. Такая уж у него
была привычка.
Но вот распахнулась дверь, и докторша вместе с этой Галочкой вошли в
класс. Докторша сказала, что так, мол, и так, надо ребятам делать уколы.
- Если это необходимо именно сейчас, - сказал Харлампий Диогенович,
мельком взглянув на меня, - я не могу возражать. Авдеенко, на место, -
кивнул он Шурику.
Шурик положил мел и пошел на место, продолжая делать вид, что
вспоминает решение задачи.
Класс заволновался, но Харлампий Диогенович приподнял брови, и все
притихли. Он положил в карман свой блокнотик, закрыл журнал и уступил место
докторше. Сам он присел рядом за парту. Оп казался грустным и немного
обиженным.
Доктор и девчонка раскрыли свои чемоданчики и стали раскладывать на
столе баночки, бутылочки и враждебно сверкающие инструменты.
- Ну, кто из вас самый смелый? - сказала докторша, хищно высосав
лекарство иглой и теперь держа эту иглу острием кверху, чтобы лекарство не
вылилось.
Она это сказала весело, но никто не улыбнулся, все смотрели на иглу.
- Будем вызывать по списку, - сказал Харлампий Диогенович, - потому
что здесь сплошные герои. Он раскрыл журнал.
- Авдеенко, - сказал Харлампий Диогенович и поднял голову.
Класс нервно засмеялся. Докторша тоже улыбнулась, хотя и не понимала,
почему мы смеемся.
Авдеенко подошел к столу, длинный, нескладный, и по липу его было
видно, что он так и не решил, что лучше, получить двойку или идти первым на
укол.
Он заголил рубаху и теперь стоял спиной к докторше, все такой же
нескладный и не решивший, что же лучше. И потом, когда укол сделали, он не
обрадовался, хотя теперь весь класс ему завидовал.
Алик Комаров все больше и больше бледнел. Подходила его очередь. И хотя
он продолжал держать свои руки на промокашке, видно, это ему не помогало.
Я старался как-нибудь его расхрабрить, но ничего не получалось. С
каждой минутой он делался все строже и бледней. Он не отрываясь смотрел на
докторскую иглу.
- Отвернись и не смотри, - говорил я ему.
- Я не могу отвернуться, - отвечал он затравленным шепотом.
- Сначала будет не так больно. Главная боль, когда будут впускать