"Фазиль Искандер. Козы и Шекспир" - читать интересную книгу автора

молока. И после доения оставляют молоко детенышам.
Козлят выпускают по одному. Радостно блея, козленок бежит к блеющему
стаду, но часто не узнает свою мать и начинает сосать молоко совершенно
посторонней козы. Самое удивительное, что опытная, уж во всяком случае по
сравнению с козленком, коза тоже не узнает его и с рассеянной щедростью
подставляет ему свое вымя.
Но тут спохватывается тетушка и за шиворот ведет козленка к вымени его
собственной матери, чтобы дать козленку попить свое законное молоко, тем
самым дать козе расслабиться и затем подоить ее.
К этому времени коза, у которой чужой козленок выпил часть молока,
осознает свою ошибку, но почему-то затаивает обиду не на себя, а на тетушку,
и уже когда выпускают ее козленка, довольно часто прячет молоко от тетушки,
чтобы ее детенышу больше досталось.
Происходит сложнейшая психологическая борьба между хозяйкой и козой.
Дав козленку немного отпить молока, хозяйка хворостиной отгоняет его и
начинает доить. В это время коза, по ошибке подпустившая чужого козленка к
своему вымени, с преувеличенной нежностью вылизывает своего детеныша, словно
пытаясь зализать свою ошибку.
Однако, покаявшись всласть, она решительно прячет молоко, делая вид,
что оно кончилось. Но хозяйка об этом знает. Все учтено: и то, что успел
выпить чужой козленок, и то, что успел выпить свой.
Хозяйка снова подпускает козленка к законному вымени, и якобы
кончившееся молоко снова исправно поступает, и козленок, причмокивая,
дергает за сосцы. Через некоторое время тетушка мягко, очень мягко
отодвигает козленка от вымени и начинает доить козу.
Проходит минут десять, и вдруг коза, туповато оглянувшись (интересно, о
чем она думала все это время?), обнаруживает, что не козленок под выменем, а
тетушка. Коза, спохватившись, снова прячет молоко. Тетушка снова подпускает
козленка к вымени, молоко снова подается, и так несколько раз.
Ради справедливости надо заметить, что некоторые козы, очень редкие
козы, когда под ними чужой козленок, вероятно, почувствовав чуждый прикус
сосца чужим козленком, сразу отгоняют его. Но такая чуткость явление
исключительное.
Насколько я заметил, сам козленок не придает особенностям родных сосцов
никакого значения: молоко отсасывается, ну и ладно! Кстати, человеческий
младенец в этом отношении, по-моему, ничем не отличается от козленка. Не
подумайте, что последнее соображение я извлек из личных воспоминаний. Как
это ни странно - я не помню себя грудным младенцем. А ведь это длилось
довольно долго.
Но вот наконец козы, загнанные в загон, угомонились. Ночь. Тишина.
Взбрякнет колоколец сонной козы, и вновь тишина. Передохнем и мы.
Вот мои, кажется, самые ранние воспоминания. Года, вероятно, в четыре
отец мне объяснил, что царя нет. Если были еще какие-нибудь подробности, я о
них не помню.
Помню, что я поверил отцу, и мне стало невыносимо тоскливо. Я вышел на
улицу и подумал: царя нет, значит, эта земля, по которой я хожу, никому не
принадлежит, никто за нее не отвечает. Было жалко себя, но я отчетливо
помню, что особенно было жалко землю без хозяина. Крестьянские гены матери,
что ли, сработали?
Соседский мальчик подбежал ко мне, чтобы поиграть. Но какие тут могут