"Фазиль Искандер. Мимоза на севере" - читать интересную книгу авторабы, к своему несчастью, не писал пьес, которые никто не хотел ставить, в том
числе и его собственный родственник, он, вероятно, стал бы еще более крупным физиком. - В Абхазию не тянет? - спросил я у Рауля. - Нет, - ответил он, - отдыхать езжу, но жить уже там не могу: компот. Я привык к Северу, есть где развернуться. Слышать про компот было неприятно. Патриотизм имеет множество оттенков, но в нем до сих пор не было оттенка смирения. Так проявим же смирение: компот так компот. Возможна и такая точка зрения. - Это правда, что ты самолет послал в Абхазию за мимозой? - спросил я, напоминая о давней дискуссии. - Правда, - признался он мрачно. - Далась им эта мимоза. Я ее и в глаза не видел. Но наши женщины работают там в таких зверских условиях, что мне захотелось им сделать подарок. Сколько раз писали, что я одним рейсом отправил в Абхазию самолет за мимозами. Но ни разу не писали, что в том же году, уже не по моей инициативе, самолеты сделали пятьсот рейсов на Большую землю за спиртом. - Ты бы мне хоть раз веточку мимозы подарил, - шутливо пожаловалась актриса, - наши женщины... - Я им сказал, - рассмеялся он, - чтобы они, пролетая над Москвой, сбросили тебе веточку мимозы. Разве они этого не сделали? - Может, ты спутал адрес, - сказала актриса, - и они не туда ее сбросили? - У меня нет других адресов, - отвечал он, - вот поедем в Абхазию, я тебе целое дерево мимозы подарю. - На вертолете, - сказал он с мрачной серьезностью. - Нет, уж лучше не надо, - смирилась она, - представляю, что о тебе тогда напишут. - Уже все написали, - отвечал он. Хозяйка дома - она тоже была актрисой - с быстротой молнии накрыла на солнечной веранде прекрасный стол из всяческих разносолов домашнего изготовления, дымящейся молодой картошки и прочей закуски. В раблезианском обилии выпивки угадывался почерк Рауля. Но с какой сказочной быстротой появился на благоухающей веранде этот цветущий оазис стола!.. Да, есть еще интеллигентные женщины в русских селеньях, которые могут играть на сцене, в антрактах рожать детей, а в свободное время быть хлебосольными хозяйками. Кстати, четверо ее детей, три мальчика и одна девочка, прямо перед верандой, азартно крича, играли в бадминтон. За верандой, всего в десяти шагах от нас, начинался настоящий подмосковный лес: сосны, березы, ели. Рядом с телесно-загорелыми соснами девственно белели стволы берез. Чем-то это напоминало черноморские пляжи, где рядом с забронзовевшими телами отдыхающих женщин бледнеют тела новоприбывших туристок. Глядя на загорелые стволы сосен и белые, не принимающие загара стволы берез, хотелось (после первых рюмок) выдвинуть гипотезу, по которой березы вышли к солнцу на несколько миллионов лет позже сосен. Мрачноватые ели как бы пытались доказать, что они детища еще более древнего и более угрюмого, чем солнце, светила и не собираются ему изменять. Мы расселись на веранде и уже выпили по две рюмки водки, закусывая ее горячей картошкой и соленьями, как вдруг раздался зычный голос женщины: |
|
|