"Фазиль Искандер. В парижском магазине" - читать интересную книгу автора

- У нее нет антисоветских взглядов, - сказал Назым, - она просто шлюха.
Чем весьма смутил суд. В те времена с мнением иностранных коммунистов
очень считались, все еще надеясь на мировую революцию. С одной стороны,
придется признать, что она не антисоветчица, и отпустить ее домой. Но как
отпускать домой жену ответственного работника с таким клеймом? Насколько я
помню этот рассказ, ее все-таки отпустили. В двадцатые годы это было не
таким уж страшным клеймом. Возможно, сам Назым Хикмет, еще недостаточно зная
русский язык, думал, что слово это только означает состояние сильно
эмансипированной советской женщины.
Второй раз через несколько лет я встретил Назыма Хикмета на банкете,
где случайно очутился. Мы, естественно, сидели вдали друг от друга. Но я не
сводил с него влюбленных глаз. Некоторые тюремные стихи его, даже в переводе
на русский язык, потрясали.
Видимо, из-за тяжелой болезни сердца тогда он, было похоже, пытался
бросить курить. То и дело подносил к носу сигарету и внюхивался в нее, не
закуривая. Почти ничего не ел, но был оживлен и весел.
Наконец, он приметил мой пристальный взгляд, вгляделся, возможно,
оценивая его, как опытный зек, и, улыбнувшись, отвел глаза. Я продолжал
пожирать его глазами. Через некоторое время он обнаружил, что я продолжаю на
него смотреть, удивился и как бы застенчиво сказал мне взглядом: - Не надо
меня так любить. Это утомительно.
Я отвел глаза.
Как он пришел к коммунизму? Сын богатого аристократа, в девятнадцать
лет уже известный всей Турции бушующий поэт, он обошел пешком всю Анатолию и
был насмерть ранен безысходной нищетой турецких крестьян. И он решил: выход
в коммунизме! После этого он нелегально перебрался в Советский Союз и стал
учиться в Коммунистическом университете.
Так неоднократно бывало в истории. Человек, испытывая благородный гнев
против реального зла, приходит к ошибочным методам борьбы с ним. Нечто
подобное было и с великими французскими просветителями XVIII века. Плохой
врач может правильно определить, какими лекарствами надо лечить эту болезнь,
но он не может предвидеть, именно потому что он плохой врач, что, леча эту
болезнь этими лекарствами, он одновременно вызывает в организме больного еще
худшие болезни. Такими врачами были все наши революционные вожди.
Но не будем, не будем об этом!.. Одним словом, летим в Австралию. На
перевалах многочисленных аэропортов местные служительницы, независимо от
национальности, заглянув в мои документы и увидев мою мусульманскую фамилию,
неизменно с нежной улыбкой говорили одно и то же: - О, муслим!
Было похоже, что такого подарка они от Советского Союза не ожидали. И
эта радость на протяжении половины земного шара! Не мог же я ее нарушить,
признавшись, что мне христианство гораздо ближе.
В Австралии мы гостеприимно были встречены турецкими рабочими, и меня
поразило, что все они более или менее знали Назыма Хикмета, тогда еще
запрещенного у них на родине. Можно было подумать, что все они были лишены
работы и высланы в Австралию за чтение стихов Хикмета. Поистине народный
поэт!
Его тюремные стихи разносились по всей Турции, а потом и по всему миру.
Приговоренный к смертной казни, он об этом написал стихи, где есть такие
строчки: