"Фазиль Искандер. Харлампо и Деспина (рассказ)" - читать интересную книгу автора

инжировые листья. Когда тетушка Хрисула пришла в себя, Деспина уже
отправляла в рот сладостную мякоть плода.
Деспина! истошно закричала тетушка Хрисула и быстро-быстро залопотала,
по-видимому, объясняя ей, что аристократическая девушка, оказавшись с чужим
мужчиной на одном дереве, не может принимать от него плодов этого дерева,
тем более плод, оскверненный его поцелуем. Она поднесла пальцы к губам,
показывая, до чего отвратителен был этот поцелуй.
Деспина ей что-то отвечала, и, судя по движению ее рук, она давала
знать, что съела инжир, очистив его от шкурки и тем самым нейтрализовав
действие оскверняющего поцелуя.
Деспина! в отчаянии крикнула тетушка Хрисула и, выбросив обе руки в
стороны, что-то пролопотала, по-видимому, означающее: зачем вообще надо было
есть этот инжир?!
У меня один способ заставить замолкнуть эту старуху! крикнул Чунка и,
дотянувшись до инжира, сорвал его и вбросил в корзину. Это прыгнуть с дерева
ей на голову вместе с корзинкой. И то сказать сам я сломаю шею, а она только
отряхнется и станет собирать инжиры, выпавшие из моей корзины.
Дожевывая инжир, Деспина что-то ответила тетушке Хрисуле, и, судя по
движению ее рук и взгляду на ветку, где стоял Чунка, она сказала, что инжир
был брошен без ее одобрения и ей ничего не оставалось, как поймать его и
съесть.
Деспина! крикнула тетушка Хрисула, как бы отказываясь осознать самую
возможность быть столь неосведомленной в простейших правилах хорошего тона.
После этого она снова залопотала, беспрерывным движением рук поясняя свои
слова, так что легко было понять, что она имела в виду. Она имела в виду,
что, даже поймав оскверненный инжир, Деспина могла с честью выйти из этого
положения, просто перебросив этот инжир ей, тетушке Хрисуле.
Вся в солнечных пятнах, с лицом, озаренным солнцем, Деспина посмотрела
на тетушку Хрисулу с высоты своей ветки ясными синими глазками, как бы сама
удивляясь простоте такого выхода и сожалея, что ей это вовремя не пришло в
голову. При этом она рассеянно дожевывала оскверненный инжир, что, по-моему,
особенно раздражало тетушку Хрисулу. Махнув рукой, тетушка Хрисула снова
залопотала, и я как бы отчетливо услышал начало фразы:
Оставь, пожалуйста.
Ты ее трахнул фасолевой подпоркой, а ей хоть бы хны?! сказал Чунка, не
глядя вниз. Он пробирался к концу ветки, упругими движениями ног тои дело
пробуя ее крепость и придерживаясь одной рукой за верхнюю ветку.
Почувствовав, что дальше ветка, пожалуй, не выдержит, он остановился, нашел
глазами сучок, подвесил корзину и, озираясь в поисках спелых инжиров,
продолжил свою мысль: Я так и знал. Эту старуху может заставить замолкнуть
только моя двустволка. Но надо сразу нажимать на оба курка, опять же сунув
ей в рот оба ствола. Иначе глупость получится. Если от ружья до нее будет
хотя бы один метр, пули в ужасе перед этой старухой разлетятся в разные
стороны.
Вдруг Деспина перелезла со своей ветки на более высокую и скрылась в
густой листве инжира. Тетушка Хрисула, воздев голову, несколько секунд молча
ожидала, когда она высунется из листвы и кинет ей инжир. Но Деспина
почему-то из листвы не высовывалась, а Чунка перелез на эту же ветку и,
прежде чем скрыться в густой листве, нахально повесил корзину на сучок, как
бы не скрывая, что теперь инжирные дела закончились и начались совсем другие