"Фазиль Искандер. Харлампо и Деспина (рассказ)" - читать интересную книгу автора

любовной игре.
Кстати, вспоминая высказывания чегемцев в таком роде и сравнивая их с
цитатами из книг австрийского фокусника, которые мне попадались, я поражаюсь
обилию совпадений. Так как заподозрить чегемцев в том, что они читали
Зигмунда Фрейда, невозможно, я прихожу к неизбежному выводу, что он когда-то
под видом знатного иностранца проник в Чегем, записал там всякие байки и
издал под своим именем, нагло не упомянув первоисточник.
Я так думаю, что в течение множества лет, пользуясь безграмотностью
моих земляков, мир разбазаривал чегемские идеи, подобно тому как древние
римляне беспощадно вырубали абхазский самшит. Теперь-то я подоспел и кое-что
добираю, но многое безвозвратно потеряно.
Возьмем, например, теорию прибавочной стоимости. В сущности говоря, это
чегемская идея. Нет, я не отрицаю, что Маркс ее открыл сам. Навряд ли он мог
побывать в Чегеме, даже если бы Энгельс, как всегда, бедняга, взял на себя
расходы на путешествие. Но ведь эту же теорию сам, без всякой подсказки,
открыл безграмотный чегемский крестьянин по имени Камуг, которого многие
чегемцы принимали за сумасшедшего, хотя и неопасного для жизни людей.
(Нам, как говорится, не то обидно, что этот безумный мир многих
гениальных людей принимает за сумасшедших. Некоторые из гениальных людей с
этим примирились, лишь бы их не трогали. Но нам то обидно, что этот безумный
мир, осуществляя свои безумные представления о справедливости и равновесии,
часто сумасшедших людей объявляет гениальными, при этом он подсчитывает,
сколько гениальных людей объявлено сумасшедшими, и именно столько же
сумасшедших людей объявляет гениальными. И многие гениальные люди, зная, что
по их количеству сумасшедшие люди будут объявляться гениальными, приходят в
ужас. Им жалко человечество, и они, скрывая свою гениальность, нередко
погибают от запоя. Но это очень большая тема, и не будем ее здесь касаться.)
Наш милый Чегемчик тоже не вполне избежал безумий этого мира. Да,
конечно, чегемцы гениального Камуга считали сумасшедшим, но зато к чести
чегемцев надо отнести то, что они за всю свою историю ни одного сумасшедшего
не объявили гениальным. В этом мои чегемцы молодцы.
Камуг имел такую привычку. Каждый раз перед тем, как идти на мельницу и
приступить к лущению кукурузных початков, он ломал надвое каждый початок и
половину сломанных початков, принеся на кукурузное поле, зарывал в землю.
Когда у него спрашивали, почему он так делает, он не ленился в течение всей
своей жизни объяснять людям смысл своего великого открытия.
Из одного зерна, говорил Камуг, в среднем можно получить один хороший
кукурузный початок. В одном початке в среднем четыреста кукурузных зерен.
Достаточно взять с початка двести зерен, что бы покрыть расходы на еду
землепашца и его семьи, на семенной запас, на содержание плуга, мотыг,
серпов. Значит, кому принадлежат остальные двести зерен? Земле. Она работала
на твой урожай, она заработала половину его, и надо ей вернуть то, что
принадлежит ей.
И он неизменно возвращал земле половину сорванных початков. Жена его от
этого очень страдала и даже, вопреки его воле, одно время стала откапывать
эти сломанные початки, кое-как очищать их и потихоньку скармливать курам.
Камуг, узнав об этом, пришел в неслыханную ярость, тем более что жена не
сознавалась, как долго она этим занимается, и он не мог определить, сколько
он задолжал земле.
Одним словом, он избил жену, что по абхазским обычаям считается очень