"Фазиль Искандер. Харлампо и Деспина (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Хрисула глупенькая, Сула немножко перебрала...
Деспина, прости свою старую старушку...
Чегемские ребята, знавшие долгую горестную историю любви Харлампо,
нередко предлагали ему найти удобный случай и овладеть Деспиной, тогда ее
отцу некуда будет деться и он наконец выдаст ее замуж, не дожидаясь, пока
Харлампо обзаведется хозяйством.
Они даже предлагали, раз тетушка Хрисула не оставляет их вдвоем, удрать
от нее в лесу, сделать свое дело, а потом вернуться к ней. Только, чтобы она
не затерялась в лесу, уточнял кто-нибудь при этом, надо сначала снять с
какой-нибудь козы колоколец и надеть ей на шею.
Нет, поправлял другой, колоколец не поможет, потому что тетушка Хрисула
так и будет бежать за ними, гремя колокольцем и ни на шаг не отставая.
Лучший способ, пояснял он, это привязать ее к дереву хорошими лианами,
только нельзя слишком задерживаться, а то ее комары заедят.
Нет, уточнял третий, раз уж на такое дело решились спешить не стоит.
Но, чтобы тетушку Хрисулу не заели комары, надо, привязав ее к дереву, рядом
с ней развести костерок, подбросив в него гнилушек, чтобы он хорошо дымил.
Харлампо все эти советы выслушивал с сумрачным вниманием, без тени
улыбки и отрицательным движением головы отвергал их.
Деспина не простая, говорил он, Деспина аристократиса.
Многозначительно покачивая головой, он давал знать, что если таким
образом и можно жениться на обыкновенной девушке, на аристократке нельзя.
Несмотря на ясный ответ Харлампо о том, что он не собирается таким
путем жениться на Деспине, каждый раз, когда он, пригоняя коз, возвращался
из лесу вместе с Деспиной и тетушкой Хрисулой, чегемские ребята издали
вопросительно смотрели на него и, помахивая рукой, задавали безмолвный
вопрос: мол, что-нибудь получилось?
Харлампо опять же издали ловил их вопросительные взгляды и твердым,
отрицательным движением головы показывал, что он не собирается таким
коварным путем овладеть любимой девушкой. Возможно, тут сказывалась его
затаенная под лавиной унижений гордость, его уверенность, что он, столько
прождавший, в конце концов законным путем получит то, что принадлежит ему по
праву любви.
(Вспоминая облик Харлампо и особенно его этот взгляд, я часто думал,
что нечто похожее я неоднократно встречал в своей жизни. Но долго никак не
мог понять, что именно. И вот наконец вспомнил. Да, точно так, как Харлампо,
интеллигенция наша смотрит на людей, предлагающих насильственно овладеть
Демократией: та тоже гречанка, как и Деспина. И точно так же, как и
Харлампо, наша интеллигенция неизменным и твердым отрицательным движением
головы дает знать, что только законным путем она будет добиваться того, что
принадлежит ей по праву любви.)
Интересно, что, даже возвращаясь из лесу с большой вязанкой дров на
плече, подпертой с другого плеча топориком-цалдой, и вынужденный из-за этой
тяжести идти с опущенной головой, Харлампо, увидев чегемских ребят и
терпеливо дождавшись их безмолвного вопроса, не ленился приподнять лицо, и
твердым, отрицательным движением головы, преодолевая затрудненность этого
движения из-за вязанки, торчащей над плечом, но все-таки преодолев эту
затрудненность, он давал ясно понять, что ожидания их напрасны.
Видно, такая заинтересованность чегемских парней в его любовной истории
не казалась ему назойливой, видно, его могучая, замкнутая в своей