"Павел Искра. Тропа тайкера " - читать интересную книгу автора

выщербленная, совершенно неземная луна - прямо в корявом разломе посреди
потолка. Из этого разлома и многочисленных щелей в стенах дул невыносимо
холодный ветер. Я лежал в углу комнаты, свернувшись в клубок, насколько это
позволяли искалеченные ноги. Все вокруг пропахло смесью пороха, кала и
мочи. Я попробовал сесть, это удалось, хоть и с превеликим трудом. Но ноги
совершенно не слушались. Я решил доползти до окна - это путешествие заняло
полчаса времени. За это время, пока я полз, постепенно стали приходить
ранее неизвестные воспоминания. Я уже знал, что мог увидеть за этим окном,
если бы мне удалось дотянуться до подоконника. Только взорванный асфальт и
руины. Деревья, что когда-то росли под окнами, распилили на дрова, а пни
выкорчевали - и тоже на дрова. Люди разводили костры прямо в своих
квартирах, когда налеты вражеской авиации разрушили ТЭЦ, а напротив, через
дорогу, был зоопарк - от него осталось только беспорядочная груда камней.
Всех зверей, когда голод начался, съели, а клетки разломали на прутья -
диких банд в городе хватало в те дни.
И еще я вдруг вспомнил свою мать. Она работала на оружейном заводе, и
дома бывала очень редко. Время было военное, и работали там буквально на
износ. Так что приходила она с миской ячменного супа, прибирала за мной, и
назад уходила. Даже ночевать не оставалась. Я, конечно, понимал, что
невозможно такое - не спать сутками, но совсем не обижался на нее. Дома
спать было вообще невозможно - только впадать в ледяное забытье и мечтать о
смерти. Если бы наша комната располагалась на верхних этажах, можно было бы
попробовать переползти через подоконник и выпасть вниз, но первый этаж не
давал никаких надежд. Во время каждого очередного авианалета я молил, чтобы
бомба упала в ту дыру, через которую дожди заливали мою комнату, и хоть
немного промывали полы от моего дерьма. Поэтому мать я совсем не осуждал,
что она не оставалась со мной рядом - ни один здравомыслящий человек по
своей воле бы здесь не остался. Или бы непременно сошел с ума.
Шел уже седьмой (а может девятый) день, когда я видел свою мать в
последний раз. Я умирал от голода. Хорошо хоть всю неделю были дожди -
жажды не было. От нее страшная смерть, а от голода - ерунда.
В окно я так и не посмотрел, так как с удивлением услышал стук
приближающихся шагов к дверям моей комнаты. Шаги были явно мужские. Я
перекатился с живота на бок, чтобы рассмотреть, кого же могло занести в это
проклятое Богом место. Дверь отворилась, и в комнату вошел "яйцерез" с
автоматом на правом плече. Меня поразил серый блеск на его ресницах -
впрочем, с голодухи это могло и померещиться.
- Есть хочешь? - спросил офицер. Я отрицательно покачал головой. Мне
действительно ничего не хотелось, поскольку мне было уже легко. Всего
неделя, и не замечаешь ни голод, ни холод, ни дождь. И чувство полной
безысходности, давящее ранее душу тяжелым камнем, уже будто бы растворилось
во влажном холодном воздухе.
- Но у меня очень вкусно, - возразил мужчина и ловко, как фокусник,
извлек откуда-то тарелку с дымящимся мясом, картошкой и овощным рагу.
- А у меня все равно нечем расплатиться.
- А я разве чего прошу? - удивился "яйцерез".
- В том-то и беда, что нет.
- Не пойму я тебя, малыш, - лицо мужчины приняло озадаченное
выражение.
- Все просто. Честные люди все продают за деньги, и ничего больше не