"Павел Искра. Тропа тайкера " - читать интересную книгу автора

угостим. Или нет, на сегодня тебе "нектара" вполне хватит, а вот завтра у
нас похмелиться на всех останется, после рогов твоих оленьих. Да и насчет
чего другого тоже... - она кокетливо повела мясистым плечиком.
- Благодарствую, сударыня, - "святой" отвесил земной поклон, - Но
похмеляюсь я компотиком из белены и мухоморной наливочкой, да чтоб из
погребу было, а сливочки, что от козы Таисии, мне уж поперек горла встали.
А до вашего полу меня хоть интерес разбирает, да страх зело давлеет, и
подойти близко не решусь. А вот юношу, - тут он мельком взглянул на меня, -
приглашаю ко мне во дворец, да откроется ему Нардая во всей красе и величии
своем. пусть приходит ко мне на пир званый, - после этих слов "святой"
плавно повернулся к берегу и пошел из воды к лесу.
Алька глядела ему вслед и чесала коротко стриженый затылок.
Эй, а куда приходить-то? - крикнула она, - Ты что, разве не на берегу
остановился?
- Что вы, госпожа моя, - не оборачиваясь ответил тот, - я русалок с
детства боюсь. А дворец мой высоко на холме стоит, и дороги им туда нету,
святые мороки на заставах стоят, ворога очаровывают и выворачивают вспять.
Да и вам туда, краса ненаглядная, тоже пути не будет, уж не обессудьте.
Только юноше, да не того, что с веслом, а того, что на месте кормчего
сидит, кормчий далеко зрит, да глаза ему пелена застила, и силушкой его Бог
не обидел, да очарован он...
Он уходил, не повышая голоса, и ни на секунду не прерывал своей речи.
Когда его фигура уже скрылась среди деревьев, последние фразы разобрать
было очень трудно, и было непонятно, то ли он замолчал, то ли так и идет,
вглубь острова, продолжая свой монолог.
Изо всей этой галиматьи я понял только одно: этот "святой" явно
положил на меня глаз. Именно я сидел на корме лодки и именно в мою сторону
он зыркнул глазами. Но как ни странно, мысль о "свихнувшемся педерасте" у
меня исчезла так же внезапно, как и появилась. Она исчезла тогда, когда
Алька, глядевшая в направлении уходящего каким-то странным, выслеживающим
взглядом, вдруг повернулась чуть в сторону нашей лодки.
- Пиздишь ты, как Троцкий, старый болтливый козел, - сказала она вдруг
очень красивым и нежным голосом. Этот голос, настолько непохожий на ее
прежний, произнесенный к тому же с такой интонацией и силой, с какой обычно
объясняются в любви, настолько контрастировал с этими грубыми словами, что
я потерял способность что-либо мыслить.
После чего она повернулась ко мне и взглянула прямо в глаза - еще миг,
- и она превратилась в такую красавицу, какой я не видел нигде. Ни в жизни,
ни в кино, ни в журналах. Любая топ-модель выглядела бы просто дурнушкой.
Хотя нет, дурнушка - это повод для сравнения. А тут никаких сравнений быть
просто не могло. Я не мог отвести от нее взгляда, вся природа вокруг
потускнела, исчезла, как и все, что оказывается в сиянии Божьего Света.
- Ну чего там расселись-то, - ее прежний голос резко прервал мой шок,
- пора выгружаться, ставить палатки да водкой накачиваться.
Я резко протер глаза: краса неземная, конечно, исчезла, и перед нами
стояла прежняя Алька. Полминуты постояв, она прошлепала по воде на берег,
скинула на песок свою одежду, кинулась обратно в воду и поплыла кролем
навстречу закату.
- А она и впрямь похожа на русалку, - чуть прищурив глаза, восторженно
прошептала Танька.