"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

И только тогда я позволила себе заплакать, снова превращаясь в то, чем
и была, - обычную московскую девчушку, обиженную так, что этой горечи хватит
на всю оставшуюся жизнь; девчушку, переступившую невидимую грань, что
напрочь отрезает от юных ожиданий, мечтаний и надежд на то, что все в жизни
будет совершенно необыкновенно, что то нежное таинство, которое происходит
однажды, будет прекрасно и незабываемо и никогда не будет такого ощущения,
что попала под взбесившегося носорога или снегоуборочную машину.
"Ну вот я и женщина... Дождалась, Маруся Антоновна..." - глумливо
думала я, разглядывая свое отражение в зеркале. Мне казалось, что я все еще
липкая и грязная, хотя и провела несколько часов в ванне.
Я наглоталась снотворного и провалилась в сон, как в яму. А когда
проснулась, была уже новая ночь. Дом спал беззвучно и неподвижно, за
распахнутым окном шелестели кроны Петровского парка, сквозь них были видны
желтые фонари проспекта, по которому изредка скользили машины. И все было
так, как будто ничего не случилось.
Я долго и тупо смотрела на деньги, рассыпанные по полу. Голова гудела,
как улей, и болела, словно ее сильно нажалили изнутри злые крупные пчелы.
Какое-то время я не могла понять, что со мной и что это за доллары,
вывалившиеся из порванного в клочья желтого конверта. Наконец я все
вспомнила. "Это же я себя продала... Такая, выходит, мне цена. В общем,
приличная... Шлюхам на Тверской так не платят".
С этими тридцатью кусками в баксах началась сплошная морока, они у
меня, конечно, были, и в то же время их как бы не было, потому что я никому
и никогда не смогла бы признаться, как и за что они получены. Я сразу же
припрятала их, отковырнув паркетины под ковром, потратила только стольник,
чтобы купить платье взамен порванного. И еще что-то по мелочам.
Потом почти две недели я не выходила из дому, вышмыгивала только по
вечерам, кутаясь в пыльник, в темных очках и с густым, почти клоунским
гримом, под которым скрывала отметины, добегала до булочной и коммерческих
киосков возле метро "Динамо", покупала что-нибудь съестное - и тут же
обратно.
В начале августа в Москву заскочила с дачи тетка - отмыться в ванной и
сходить к парикмахерше. Кровоподтеки и синяки на коже уже были почти
бесцветно-желтыми, царапины подсохли. На мне вообще все заживало, как на
собаке. Тетке я сплела целую историю про то, как пробовала покататься по
парку на мотоцикле и вмазала в дерево, и та, кажется, поверила, потому что
рокеров-сопляков в парке по вечерам роилось до черта.
Больше всего я боялась, что беременна, и дело было не в ребенке,
которого я твердо решила рожать, а в том, как объясняться с близкими. Но все
обошлось, регулы пришли по графику, без задержек, но в этот раз были не
похожи на то, что я переживала прежде, я их проскочила на удивление легко. А
главное, я с облегчением убедилась, что полного отвращения к мужикам или, в
лучшем случае, абсолютного безразличия к ним не произошло...
С денег Терлецкого и развернулось мое Большое Дело. По крайней мере,
для меня оно было Большим.

Глава 5

КАК Я НАЧИНАЛА