"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

Разрешение на торговлю и все прочие казенные бумаги, включая
медицинскую книжку, были только у меня, но, чтобы добыть ту или иную партию
товара на перепродажу, мне надо было постоянно покидать лавку и рыскать по
темным торговым чащобам, как волчице, которую ноги кормят. Меня выносило то
на склады-холодильники к приличным оптовикам с именем, то к
вагонам-рефрижераторам с заморозкой минтая, трески или камбалы не очень
ясного происхождения, но в основном миновавшим таможню и отстаивавшимся
втихую где-нибудь в Лобне, то на Волгу, к знакомым мужичкам из рыбоохраны,
сплавлявшим конфискованную у браконьеров рыбу налево.
Так что чаще всего на хозяйстве при весах я оставляла свою напарницу,
Клавдию Ивановну, сильно потасканную, здоровенную особу гренадерского роста
и мощи, золотозубую, виртуозно владеющую всеми видами мата, изредка
запивающую. Главным пороком ее была совершенно потрясающая слабость по
мужской части, из-за каковой Клавдия Ивановна периодически собиралась
выходить замуж. А это означало, что к ней опять прилип кто-нибудь из
приярмарочных нигде не прописанных паразитов, с приближением зимы
подыскивающих теплую берлогу, где бы можно было сытно и без проблем
перезимовать. Весной ее временные мужья исчезали бесследно.
Вот и сегодняшний хмырь был как раз из этих, из временщиков.
Но за весами Клавдия Ивановна показывала высший пилотаж. В смысле
обвеса и обсчета я была перед ней пигмейкой и всегда рассчитывалась с нею из
навара честно, по понятиям, хотя никакого договора у нас не было: свою
трудовую книжку она отдала подруге, которая получала за Клавдию зарплату в
каком-то госучреждении, где она числилась уборщицей. Клавдии Ивановне нужен
был трудовой стаж для уже не очень далекой пенсии. Медицинскую книжку в
отличие от своей, подлинной, я ей купила тут же, на ярмарке. У нас вообще
заполучить нужную ксиву со всеми печатями было без проблем. Сертификат
качества или липовые накладные на любой товар у охранников можно было купить
за четвертак. Ни один инспектор не придерется.
Была в торговой биографии Клавдии какая-то загадочная страница. В
молодости в эпоху тотального дефицита она служила в закрытом цековском
распределителе, была причастна к каким-то спецпайкам и спецзаказам и до сих
пор вздыхала: "Вот это была жизнь, Мария! Мне академики ручки целовали..."
Не знаю, как насчет академиков, но пахала она как лошадь (впрочем, как
и я сама), в лавке у нас бывало всегда чисто, все вышоркано и отдраено до
блеска, порожние поддоны сложены под стеллажами, те, что с рыбой, - на
стеллажах, прикрыты марлей от мух, холодильник-ларь отполирован, ценники
освежены, гербовое разрешение на торговлю - за полированным стеклом,
разделочные ножи и тесаки наточены, оцинкованный прилавок сияет, кассовый
аппарат всегда в порядке. Даже наши пижонские придуманные мной и сшитые
тетей Полиной форменки: голубые куртки, пилоточки и нарукавники - Клавдия
стирала и крахмалила у себя дома. И где-то раздобыла хирургические передники
из легкого моющегося пластика и целый ящик тонких медицинских перчаток -
чтобы голыми руками в рассол не лазать и вообще блюсти гигиену.
Я, конечно, догадывалась, что Клавдия Ивановна подворовывает. Это как
болезнь, старые торгашки без этого не могут. Она просто не понимала, что
времена переменились и она тащит не из бездонного державного кармана, как во
времена блаженного застоя, а лично у меня - владелицы частного предприятия.
Но делалось это так виртуозно и в таких малых долях, что я предпочитала
ничего не замечать. Ну, подумаешь, утащит она какую-нибудь