"Вивиан Итин. Открытие Риэля" - читать интересную книгу автора

Да... Впрочем, не следует во всем уподоблять гипнотизм сну. В некоторых
стадиях гипноза самое тусклое сознание может расцвесть волшебным цветком.
Один мой пациент производил впечатление гения своими экстатическими
импровизациями, хотя в обыкновенной жизни это был бездарнейший писака.
Может быть, он повторял чужие стихи? - усмехнулся Гелий.
Все равно, - ответил врач, - наяву я не слышал от него ничего
подобного. Это нечеловеческая память... Другой, совсем калека, профессор,
высохший как Момзен, становился великим воином, настоящим Ганнибалом, сыном
Гамилькара! Он вел свои войска через Альпы, ветер жег его лицо, боевые слоны
гибли от холода, но глаза его горели, как пожары двух городов. Он спускался
в италийские долины под ржание коней нумидийцев и мерный стон мечей,
бьющихся о щиты... Так он рассказывал, клянусь болотом.
Такие сны можно увидеть и в китайской курильне.
Это более чем сны, - возразил врач, увлекаясь любимой темой. - Когда
говорят о гипнозе, имеют обыкновение утверждать, что это воля гипнотизера
вызывает в спящем процессы транса и т. п. Конечно, воля здесь ни при чем. Я
говорю спящему, что его тело бескровно, и кровь перестает литься из ран, я
говорю, что его мышцы окаменели, и слабый человек лежит на двух подпорках,
касающихся его затылка и ступней, выдерживая большой добавочный груз. Это
общеизвестно. Гипнотизер не может подчинить чужой так называемой души, он
лишь вызывает в ней какие-то неисследованные силы, ассоциативные процессы
мозга, и она более или менее раскрывает их, не переставая быть увлекающей
загадкой...
Хорошо, доктор! - прервал Гелий, явно любуясь необычайностью
положения. - Ты хочешь усыпить меня и сделать только одно внушение: чтобы я
вернулся в Страну Гонгури? Хорошо. Я готов на какие угодно опыты! Я только
думаю, что меня трудно загипнотизировать... Впрочем, когда я засну, ты
можешь попытаться. Сегодня я спал не более пяти часов.
Врач кивнул головой.
Коридор наполнился гиком и хохотом. Нелепо взвизгнула частушка. Кто-то
тяжелый остановился у камеры, и в круглой дырке двери забегал мутный глаз.
- Не спишь, гады! - заорал голос. - Скоро тебе крышка.
Шум исчез, лязгнул железными зубами на гулкой каменной лестнице.
Старик прижал руку к решетке ребер. Гелий взглянул в побледневшее лицо
и, вспомнив, заговорил спокойно:
- Что с тобой, Митч? Все хорошо. Я хочу плюнуть в глаза смерти. Что в
самом деле дремлет в нас? Четыре года я знаю тебя, и теперь, здесь, ты
остался таким же изобретателем экспериментов, каким был... А! Как мне
сказать? Слышишь - тюрьма, камень, кованые приклады, гвозди сапог. Камень и
железо. Ничтожество. А мы займемся нашим опытом! Я готов. У меня нет других
мыслей...
Свеча погасла. Серый сумрак проник в квадраты окна. Гелий говорил:
- Теперь надо скорее заснуть. Спокойной ночи... - И совсем
по-мальчишески улыбнулся. - Итак, мы отправляемся в Страну Гонгури!
Он отвернулся, закрываясь своей английской шинелью, снятой после боя с
мертвого врага.
- Спокойной ночи, - машинально сказал врач.
Скоро он услышал ровное дыхание спящего, привыкшего засыпать в короткое
время отдыха в грязи пристаней и вокзалов, в открытом море в бурю, в заставе
перед тем, как идти в снега величайших равнин и стоять часами на грани