"Юлия Иванова. Последний эксперимент {NEW} [N]" - читать интересную книгу автора

А если нет?
Подойти. Ближе. Надо снять с нее шлем. С нее?
Вместе со шлемом снялся парик. Я заставила себя взглянуть.
Желтовато-серые щеки, закрытые глаза. Челюсть чуть отвисла, обнажив
искусственные зубы, сквозь седой пушок на голове просвечивает кожа.
Коснулась своей руки, холодной, уже начинающей деревенеть. Я
констатировала собственную смерть и подумала, что прежде это никому не
доводилось. Забавно.
Но с моим новым телом тоже было не все в порядке - оно дрожало,
будто от холода, оно жило какой-то отдельной от меня жизнью. Эта
странная девушка Николь была, несомненно, чем-то больна, и теперь ее
болезнь досталась мне по наследству.
Снова натянуть парик на череп. Стащить труп с софы на пол.
Несчастный случай. Мадам Кейн почувствовала себя плохо, упала.
Сознание отключилось, и не сработала гипотермия. Как было с Бернардом.
Никто не додумается производить экспертизу. 127 лет.
Шаги Жака. Что делать? Я не успела ничего придумать - Жак
бросился на помощь хозяйке, той, что на полу. Он умеет говорить!
Одноразрядный лучемет, который я припасла, чтобы сжечь ДИКа. Пришлось
использовать его не по назначению. В спине Жака что-то задымилось,
зашипело, и старый робот, взмахнув механическими руками, тяжело рухнул
на пол.
В каком-то странном оцепенении я смотрела на лежащего Жака, на
его клешнеобразные руки, которые так ловко умели одевать, причесывать,
делать массаж. Я будто чувствовала их прикосновение, слышала его
сухой, надтреснутый голос:
- Как вы себя чувствуете, мадам?
Теперь его наверняка отправят в переплавку.
Да что это со мной? Уйти отсюда. Быстрей! Я запихнула провода
назад, в кадку (никому не придет в голову здесь что-либо искать), и,
убедившись, что все в порядке, выскользнула за дверь. Прячась за
деревьями парка, удачно добралась до забора, вспомнила, что мне теперь
девятнадцать лет и что у всякого возраста есть свои преимущества.
Перемахнула через забор и очутилась на улице.


* * *


От этого ребячьего трюка неожиданно полегчало. Я шла прочь все
быстрее и с каждым шагом чувствовала себя лучше, уверенней. Наконец-то
новое тело угомонилось, подчинилось мне и даже начало нравиться. Оно
казалось легким, почти невесомым. Я наслаждалась самим процессом
ходьбы, свободным от моих прежних старческих недомоганий. Я вспомнила,
что могу побежать, и побежала, и оно охотно перестроилось на ритм бега
- сердце забилось чаще, прилила к щекам кровь, Каждая мышца, клетка
превратились будто в туго натянутые паруса, которые гнал попутный
ветер. Только вперед. Такое, кажется, я пережила лишь однажды. В
детстве. Тогда еще жили семьями.
- Догоняй! - кричали мне братья и бежали наперегонки через луг