"Юлия Иванова. Последний эксперимент {NEW} [N]" - читать интересную книгу автора

встретились, и он незаметно для Унго кивнул мне. Я никогда его прежде
не видела, тем не менее это лицо показалось мне странно знакомым.
Отель недаром назывался "Синим морем". Зеркальные стены и пол,
искусно подсвеченные, создавали иллюзию необъятного океана, по
которому перекатывались белые барашки волн. Но океан этот казался
безжизненным - может, потому, что декоратор воду сделал слишком синей,
а волны слишком белыми. Постель в виде парусной яхты, которая при
желании начинала тихо покачиваться, будто на волнах.
Ванная комната оказалась обычной. В зеркале я снова с
любопытством разглядывала стройное, загорелое тело Николь,
вздрагивающее под щекочущими ледяными струями циркулярного душа.
И вдруг... Я уже почти привыкла, что у меня лицо Николь. Но у
парня, что встретился нам в коридоре, тоже было лицо Николь! Вот
почему он мне показался знакомым. Абсолютная копия, только сделанная
под мужчину. Мне стало не по себе, но размышлять не хотелось.
Наверное, я слишком много выпила. Я вылезла из душа под фен. То ли
меня покачивало, то ли Унго включил качку.
Глядя, как он раздевается, я подумала, что статуи с него
штампуют не зря. И что последний эксперимент Ингрид Кейн грозит
затянуться. Кто я - не все ли равно? Мне девятнадцать, а Унго просто
великолепен.
- Я не должен нарушать режим,- недовольно заявил он, поглядывая
на часы.- От этого портится внешность.
Николь, ты не права, он очень даже забавен. Я поцеловала Унго,
и на этот раз его мягкие губы нетерпеливо встретили мои. Уже не
выпуская меня, он выключил свет, и над нашими головами зажглось
звездное небо.



* * *


Я проснулась внезапно - будто изнутри что-то толкнуло. Часы
показывали четверть шестого. Рядом, привалившись к моему плечу,
посапывал Унго. Море исчезло. Через выходящую на улицу стену в комнату
проникал тусклый дневной свет, по другой, телевизионной, уже беззвучно
мелькали кадры рекламы и спортивной хроники.
Боль в ноге. На ступне - свежая глубокая царапина. Откуда? Я
вспомнила, что это Николь поранилась о металлический прут, когда шла
за мной в усыпальницу. Я вспомнила все.
Голова после вчерашнего ничуть не болела, мозг работал ясно и
четко, и снова я подумала, что молодость - стоящая вещь. Даже если она
повторяется. Я лежала в объятиях Унго и скрупулезно, минуту за минутой
перебирала в памяти все события вчерашнего дня.
Итак, можно считать последний эксперимент Ингрид Кейн
удавшимся. Теперь меня интересовало другое - эта девушка Николь
Брандо, ее непонятное тело, отныне ставшее моим. Странные, бурные
эмоциональные ощущения никак нельзя было объяснить просто молодостью.
Патологические изменения в мозге, неразличимые даже точнейшими