"Всеволод Иванов. Долг (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

Вспомнил, черт подери. Как фамилия, Фа-а...
- Бакушев, ваше сиятельство.
- А? Подожди, не мешай... сейчас припомню. Ты меня узнаешь... В
клубе, январь семнадцатого года и я - князь Чугреев, а?
Фадейцев размягчил щеки, выпрямил губы - улыбнулся.
- Шутить изволите...
Казначей принес самогон. Срывая ногу с ноги, разметывая пахнущие
конями волосы, Чугреев говорил:
- Слушайте! Я знаю много хороших офицеров из прекраснейших семей, они
служат у большевиков... Одни - мобилизованы, другие - по слабости воли...
Наконец, чтобы достичь такой ненависти, какая у меня, надо четыре года
травить, гонять, улюлюкать на перекрестках в глаза, в рот харкнуть!
Во-о... я сейчас в окно смотрю, а думаю - возможно ведь: в город или в
отряды, которые ловят сейчас меня, мужик или казак скачет... и предаст!..
За хорошее слово предаст! Вы ведь тоже по слабости характера - к ним, а?
А?.. Я завтра утром всех крестьян перепорю, а об вас узнаю... впрочем,
ерунда! Вы понимаете, конечно, - меньше всего я могу добиться у крестьян -
они боятся меня, но верят в большевиков! Если б два года назад...
Повторяю, вашей фамилии я не могу припомнить, - обстоятельства же нашей
встречи мне ясны...
Он быстро порылся в карманах и растерянно скривил усы.
- У меня после одного случая в Чека подурнела память. Я полтора года
ищу свою записную книжку... Итак! Десятого или девятого января
семнадцатого года. Вы помните этот вечер?
- Ничего...
- Э, бросьте дурака ломать... в этот вечер я проиграл вам... я...
Он сжал пальцами веки и, склоняясь длинным костлявым лицом к щекам
Фадейцева, придушенно спросил:
- Вы понимаете, понимаете... я... я... забыл, сколько вам проиграл.
Сколько я проиграл?
Он свел руки.
- И ни одной собаки вокруг меня, которая бы вспомнила - или сказала о
вас! Про вас... кто вы. Да. Девятого января в Воронежском офицерском
собрании я на честное слово проиграл вам... на другой день я должен был
достать деньги, их у меня не было. А на третий день вы исчезли... Так за
всю мою жизнь я, князь Чугреев, однажды не заплатил карточного долга.
Теперь счастливый случай свел нас.
Фадейцев посмотрел на его побледневший рот. В семнадцатом году в
январе (он вспомнил с тоской - тогда он был влюблен) он рядовым
действительно был на спектакле. Солдат пускали только на галерку - она же
пошла с матерью в партер... Он со злобой глядел на разрисованные под
малахит колонны; ему смутно вспоминается длинная фигура в золоченом
мундире... Злость еще хранилась с того времени! Но карты... он никогда не
брал в руки карт.
Отодвинул стакан.
- Я не пью, ваше сиятельство, не пью и не курю.
Беспокойные искорки мелькнули в зрачках Чугреева. За стеной неустанно
шипел ветер. Казначей, с необычайно черными, словно точеными из угля,
усиками, заученным скучным движением раскрыл чемодан, доверху наполненный
деньгами. Глядя на него, Фадейцев подумал: "Честность, едрена вошь. За