"Всеволод Иванов. Взятие рейхстага (наброски к роману 'При взятии Берлина') " - читать интересную книгу автора

сержант Сьянов (командира его роты ранило и он, Сьянов, принял
командование), ворвалась в главный зал рейхстага. Зинченко, стараясь
сохранить спокойствие, поглядел в окно, в которое виднелся рейхстаг, и,
по-прежнему стоя среди комнаты, холодно-печально сказал:
- Не вижу причин для радости. Заскочить в зал ещё не значит овладеть
рейхстагом. Продолжайте наступать! Нельзя допустить, чтобы мы сегодня не
взяли рейхстаг...
Вернулся капитан Кондрашев, командир разведки. Он привёл с собой
младшего сержанта грузина Кантария и красноармейца Егорова, русского.
Полковник принимал их в большой комнате, освобождённой от мебели. Окна
комнаты были завешаны коврами. Горела яркая электрическая лампочка - уже
подтянули движок.

Красноармейцы, молодые двадцатилетние парни, щурились от света и делали
вид, что не волнуются. Они понимали, что им предстоит серьёзное и трудное
дело, и привыкнув к опасности и риску, они всё же,- как всегда, когда
размеры риска неизвестны, хотя бы отдалённо,- не могли преодолеть
внутреннего трепета.
Зинченко прокашлялся и сказал:
Ї Товарищи красноармейцы! Ставлю вам задачу. Сейчас начнется
окончательный штурм рейхстага. Вы пойдёте тоже. Но прежде времени вам вперёд
вырываться нельзя,- могут убить. А убьют - знамя потеряем. Так что пойдете в
100 Ї 150 метрах от боевых цепей. И сохраните себя во что бы то ни стало.
Он посмотрел на Егорова, затем перевёл глаза на Кантария. Бойцы стояли
бледные, но испуга в их глазах не было. Значит - думают. Солдату надо дать
время подумать, торопить его нечего.

Помолчав, Зинченко спросил:
- Задача понятна?
Егоров ответил:
Ї Так точно, товарищ полковник.

Ї Водрузить знамя на рейхстаге!
И теперь ответили оба солдата:
Ї Так точно, понятно.

Зинченко опять помолчал и сказал:
- Теперь спрашиваю вас как командир и старший товарищ. Лезть помимо
прочего ещё и на купол. А купол - метров десять, побит, поковеркан, ползти
под огнём, по стропилам, железу и даже не знаю по чему. Поджилки трясутся -
признавайтесь! Тогда поручу другим. А дойдёте - прославитесь вовеки. Народ
вам скажет спасибо. Ну?!
По щекам и вискам красноармейцев катился крупными каплями пот. Теперь
они задание знали точно и не боялись, а пот катился от того, что они думали,
как бы им получше,- и для полковника и для всей страны,- выразить свою
мысль, что они не боятся. Пауза затягивалась. В соседней комнате кто-то
резал хлеб и стучал ножом о доску, и звук был такой, словно скрипели вёсла в
уключинах. На плечи полковника накинута шинель, голова его отброшена назад,
и оттого лицо кажется длинным.
Наконец Егоров сказал: