"Всеволод Иванов. Агасфер" - читать интересную книгу автора

комнат. У меня только настольная лампа, да и она небольшой силы. Поэтому
фигура посетителя рисовалась уныло и расплывчато. Это был человек среднего
роста с тонкой и длинной головой. Он дышал тяжело и пошатывался от усталости
и, может быть, истощения, так как платье на нем словно распухло и похоже
было на волокно гнилой и растрепанной временем веревки. Платье хранило
название, но не предназначение. Пахло от него прелым; плохо пахло.
Тощим и невыразительным голосом он назвал мое имя и фамилию.
Несмотря на слабость и явное истощение, вызванное, несомненно, войной,
я не испытывал жалости к этому шатко стоящему человеку. Во мне поднялась
холодная настороженность. Он сразу же понял мои чувства. Он наклонил длинную
и тонкую, как нож, голову, и я увидал явственно слезы, катящиеся по борту
его рваного, прорезиненного плаща, покрытого крупными темно-зелеными
камуфляжными пятнами.
И слезы эти мне показались притворными. Я пожал плечами. Можно
распустить себя как угодно, но нельзя же рыдать в два часа ночи на пороге
коридора перед незнакомым человеком!
- Что нужно? - спросил я.
Утирая полой плаща слезы, посетитель ответил:
- Мне настоятельно нужно переговорить с вами.
- Вас кто-нибудь направил ко мне?
- Нет, я сам.
Холодность-то холодностью, но он все-таки ухитрился, благодаря своему
слабому виду, отстегнуть мою наглухо застегнутую душу. Вместо того чтобы
попросить его уйти, я посторонился. Он прошел в мою комнату.
Внезапная, острая и жгучая мысль потрясла меня. Э, да это ведь любовник
Клавы Кееновой! И опять завизжало внутри - "гиена, гиена!", и стало очень
нехорошо. Нужно во что бы то ни стало подавить эти гнусные слова, и я с
преувеличенной вежливостью спросил:
- Вы москвич?
- Нет, я космополит
- Извините, видимо, вы не понимаете моих слов, Илья Ильич, - сказал
посетитель, откидывая назад длинную голову. - Дело в том, что я
действительно - Агасфер. Тот самый Агасфер... ну, да вы сами знаете легенду!
Камуфляжная плащ-палатка, изношенные солдатские ботинки с резиновыми
подошвами, галифе в заплатах и дрянная замасленная гимнастерка с плеча
какого-нибудь шофера, небритая ржавая и длинная голова с опухшими глазами,
поблекший голос - все это было таким контрастом к жизнеописанию Агасфера,
сочиненному где-нибудь в уединении средневековой монастырской кельи... я
расхохотался, хотя вообще я человек не смешливый.
Мой посетитель скромно глядел вбок, погрузив свой длинный и грязный нос
в не менее длинную и грязную полу плащ-палатки.
- Мне приходилось слышать, что персонажи приходят к автору, - сказал я,
продолжая смеяться, - но все они приходят в более или менее приличном виде.
А вы, Агасфер! Вы, чья легенда едва ли не популярнее Фауста и Дон-Жуана, - а
уж Роберта-Дьявола, Роланда, Робин Гуда, во всяком случае[11], - вы
осмеливаетесь появиться в таком неправдоподобном образе? Ха-ха-ха!..
- Вполне разделяю ваш смех, - ответил унылый посетитель, медленно
поворачивая ко мне длинную голову. - Сам не смеюсь лишь от переутомления.
Впрочем, вы должны подчеркивать мою временность, как обложка книги
подчеркивает и раскрывает эпоху. Если б я желал бессмертия или претендовал