"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу автора

То же самое сказала Тамаре сегодня уборщица в номере.
- Товарищ Сталин обещал к концу года, ну и сбудется. Он этих Рузвельтов
так подтянет, что они в месяц все дела закончат. [...]
25 ноября. Среда
Холодные учреждения, грязь - и словно бы ветер в комнатах. У входа
часовой - мальчишка, в будке - девушка в шинели с красными треугольничками
на отворотах шинели. Это - ЦК ВЛКСМ. Множество неуютных комнат. Здесь,
по-моему, больше, чем в ЦК партии должно быть торжественности, тепла и
вежливости. Нет! С трудом нашли стенографисток. В накуренную комнату - два
кресла, обитых дерматином, два стула, окурки и обрывки газет на столе, под
стеклом телефон ЦК - вошли двое - юноша и девушка. Юноша, белокурый, лет
восемнадцати, в куртке и валенках, девушка широколицая, румяная, в шинели и
сапогах, постарше, ей лет 20-22. Это - партизаны, оба из Калининской
области, прожили и воевали с немцами месяцев по восемь. Чтобы они
разговорились, я сказал - кто я такой: "Может быть, читали в школе или
видели фильм "Пархоменко"? Книг моих не читали, но мальчик видел фильм:
"Во-о, здорово!"
"Волнуясь и спеша", крутя папиросную бумагу, но по школьной привычке не
осмеливаясь закурить при старшем, мальчик стал рассказывать. Боже мой, что
видел этот бойкий и смелый паренек! А что видела и испытала девушка? Я не
буду записывать здесь их рассказы, так как напишу - по стенограмме - их
рассказы отдельно. Для книги... Расставаясь, я сказал:
- Ну, теперь читайте, что напишу о вас.
Конфузливо улыбаясь, девушка сказала:
- Если уцелеем, прочтем. Мы ведь завтра улетаем на ту сторону. [...]
26 ноября. Четверг
Днем переделывал роман. Сходил в Лаврушинский, взял книги... Вчера,
хотя и сообщалось о 15 000 пленных, все же сводка многих, видимо, смутила.
Уже поговаривают, что немцы в начале наступления не могли ввести в бой
авиацию, теперь же ввели (а значит, остановили наши войска?).
[...] Вечером пришел П.Л. Жаткин. Был он полгода или больше у партизан.
Рассказывал, как шел, голодал, служил банщиком, многое путал, так что если
бы он рассказывал так следователю, который допрашивает партизан, перешедших
фронт, вряд ли бы Петру Лазаревичу поздоровилось. Но, разумеется, страшного
с ним случилось много, и нет ничего неправдоподобного в том, что дочь
партизана убила отца-предателя и принесла в отряд его голову, или что
комиссар отряда отрубил семидесятидвухлетнему старику предателю, ведшему
немцев на партизанский отряд, руку. Или принимают в отряд, испытывают
виселицей - струсил, значит, предатель, стал ругаться наш. [...]
В полночь - "В последний час". Наши с Запада, я так понимаю, вышли на
восточный берег Дона. Значит, немцев действительно зажали? Среди трофеев,
конечно, самое поразительное - 1 300 танков. Ведь это же целая армия! И
также удивительно, что мало винтовок - 50 тысяч. А пленных 61 000.
Сегодня месяц, как мы в Москве.
29 ноября. Воскресенье
Художник Власов из Ленинграда. Послан был к партизанам - и остался у
них. [...] Сейчас он начальник разведки в штабе партизан. О партизанах
рассказывал мало, больше о Ленинграде: как голодали, хоронили (в ящике от
гардероба, в детской коляске). Как утром у Медного всадника кто-то положил
трупик ребенка, ангельски прекрасного. Его заносило снегом. Дня через два,