"Анатолий Иванов. Алкины песни" - читать интересную книгу автора

как запоздалый августовский дождик - выгорели посевы, почернели степи и уж
ничто не пробудит их к жизни. И все-таки пошла.
Когда скрипнула отворяемая Любой дверь, Алка, сидевшая за столом,
подняла заплаканные глаза и медленно начала бледнеть. Несколько минут они
молча стояли и смотрели друг на друга: Люба - с нескрываемой ненавистью
оскорбленной, отвергнутой, но уверенной в своей правоте женщины, Алка - с
каким-то испугом и одновременно с насмешливым превосходством человека,
бессознательно чувствующего свою силу. Но не смогла все-таки выдержать Алка
взгляда Любкиных глаз, опустила голову.
- Я пришла к тебе, Алевтина, - проговорила, наконец, Люба, почти не
шевеля губами, боясь сделать от порога хоть один шаг.
Алка вздрогнула - столько мольбы и несдерживаемой боли прозвучало в
голосе Любы.
- Что ходить ко мне? - ответила Алка, пальцы ее рук мелко дрожали.
Заметив это, она убрала руки со стола.
- Слышала сейчас разговор ваш...
Алка пожала плечами, как бы говоря: "Тем более..." Потом зачем-то
сказала, не поднимая головы:
- Меня все в деревне Алкой зовут...
Из ее глаз упала на стол крупная слеза и медленно расплылась по
некрашеному, до желтизны выскобленному дереву большим пятном.
Бывают мгновения, когда чужое горе воспринимается сильнее и заставляет
забыть о своем, как бы велико оно ни было. Так случилось и с Любой Хопровой.
Женским чутьем поняла она, что не рада Алка своей любви, что мучается она не
меньше ее самой. И не много же потребовалось, чтобы понять все это - всего
одна Алкина слеза да еще еле слышный ее голос: "Меня все в деревне Алкой
зовут..." Дрогнули крепко сжатые Любкины губы, быстро подошла она к Алке,
остановилась в нерешительности.
- Чего плачешь... дурочка? - проговорила Люба.
Алка быстро подняла голову, встала из-за стола.
- Кто плачет? Кто?.. Думаешь, легко мне?.. Зачем пришла? Не отдам
Сережку, не отдам... - задыхаясь, выкрикивала Алка прямо в лицо Любе
Хопровой. Потом упала на застланную байковым одеялом кровать, на которой
отдыхали во время дежурства на ферме животноводы, и долго плакала,
вздрагивая всем телом...

* * *

На другой день вечером встретились за Касьяновой падью Алка Уралова и
Сергей Хопров. Алка запоздала - пришла какая-то маленькая, притихшая. На ней
было ее лучшее шифоновое платье с редкими большими лилиями. Сергей долго
смотрел на похудевшее бескровное лицо, на синеватые круги под глазами.
- Ты не заболела?
- Нет, - ответила Алка, опуская ресницы. - Сядем где-нибудь.
Они опустились на срубленное и забытое в лесу дерево. Алка робко
прижалась к плечу Сергея. Тог, помедлив, неумело обнял ее одной рукой.
Долго сидели молча.
Осенний, уже поредевший лес тоже молчал, будто вымерла жизнь на
несколько километров вокруг.
Алка чуть поежилась. Сергей снял пиджак, накинул ей на плечи и опять