"Анатолий Иванов. Алкины песни" - читать интересную книгу автора

- И кому голос даден? Хоть бы человеку!..
- Дедушка! - умоляюще восклицает Люба Хопрова.
- А ты молчи... Дед я тебе или не дед? Ну, то-то... Помогай отгружать
зерно.
Люба Хопрова и Максим Теременцев молча принимаются работать. А песня
Алки Ураловой летит у них над головами, звонкая, неудержимая...

...Пою про любовь, о которой мечтаю,
Которую жду и никак не дождусь...

- И скажи на милость, человек ведь вырос, - опять кивнул дед Максим в
сторону, откуда доносилась песня.
- Ты же только что сказал: не человек она...
- Что сказал? Ну сказал... Без родителей она росла... Жила у старой
Перепелихи. От нее и песни складать, видно, научилась. А ты зачем перечишь?
Дед я тебе или не дед? - снова раскипятился старик. - Эх ты,
Любаха-милаха... Как бы этот соловей твоих детишек сиротами не оставил.
Знаем мы такие песни...
Люба подняла на деда свои темные, широко открытые глаза, щеки ее стали
еще бледнее.
- Где уж моему Сергею, - стараясь казаться спокойной, рассмеялась
Люба. - Он девок чурается, как черт сухой вербы...
- От такой чурнешься, как же... Не захочешь увидеть, так услышишь. Да
ты слепая, что ли?
И дрогнуло красивое Любкино лицо, не выдержало сердце. Как стояла, так
и осела она на мешки с зерном, заплакала вдруг тяжелыми, давно искавшими
выхода слезами.
- Дедушка!.. Неужели это правда? Я не хотела верить... Изменился Сергей
ко мне... и к детям. Вижу это, не слепая, а не верю. И что говорят про
него - не верю. Как же это? А?..
Максим Теременцев растерянно заморгал морщинистыми красноватыми веками
и принялся торопливо шарить у себя по карманам, хотя трубка торчала у него
во рту. Потом обошел вокруг брички, потрогал, надежно ли закручены гайки у
задних колес. И только проделав все это, подошел к, внучке, присел рядом на
мешок.
- Вот оно, дело-то какое, голубушка... Я же о том и говорю... Ну будет,
будет, перестань.
- Разлучница проклятая!.. Ведь дети у него... Дедушка, помоги, - в
отчаянии выкрикивала Люба Хопрова.
- Эх, Любаха-милаха... Никудышный я помощник в таких-то делах. Тут уж
ты сама как-нибудь... Поговори с ней, пристыди непутевую, Заполошная она, а
может, поймет. Совесть должна быть у каждого человека... и сознательность
соответственно.
- Как же мне быть теперь, дедушка? - Люба подняла заплаканное лицо и
уткнулась ему в колени. Морщинистой рукой старик гладил, густые, горячие от
солнца волосы внучки.
- Я ее, Уралову, не люблю, - вместо ответа проговорил он. - Непутевая
она, озорная... А вот поет душевно, люблю. Артист - и только. А Сергушку
приструнить - твое уж дело. Поймет - остынет. А потом - знаешь, потухшую
трубку выколотить надо. Тоже твое дело...