"Юрий Иваниченко. "Чистое небо"" - читать интересную книгу автора

- Вам, конечно, одному не по себе, - торопливо закивал незнакомец, -
опять же по Инструкции вас должно быть здесь двое, но если бы кто другой
_остановил_, то сразу бы к охранникам, а вы сначала послушаете. Я давно
заметил, еще когда вы с женой здесь были на стажировке...
Вот тут-то Острожко вспомнил ясно и сразу, и в следующее мгновение уже
удивлялся себе, что не узнал сразу дядьку Панаса, завхоза их
общаги-малосемейки, где размещались стажеры. Разве что униформа сбила, но
лицо-то... Лицо Сергей должен был узнать сразу. Тогда, шесть лет назад,
разговаривали, гоняли чаи, да и потом... Нет, позже - не разговаривали,
хотя мелькало, право же, заостренное, в ранних морщинах, лицо, сутулая
фигура... Не возле Ганнусиного садика ли?
- Чумак? Афанасий Михайлович? - спросил Острожко, уже с полной
определенностью признавая человека.
- Да лучше по-старому, дядькой Панасом. Что мне в таком величании?
Панасом был и уйду, а отчества и не оставлю, и видать сам того не стою,
раз пресеклась...
Нет, странность была не в голосе, а в глазах дядьки Панаса, в том, что
во взгляде его плавал какой-то туман; и совершенно непроизвольно появилось
в сознании Острожко слово "юродивый", полузабытое, никогда прежде не
употребляющееся для определения визави, еще не прилепленное окончательно к
дядьке Панасу, но уже приближающееся к некоему порогу сознания.
- Хорошо, пусть будет так, но вы не ответили: что вы здесь делаете? И
откуда у вас эта униформа?
Дядька Панас ответил быстро, но первого вопроса будто бы и не слышал:
- А мой комбинезончик, по службе полагается, только не такой, да этот
моего размера...
- Вы работаете здесь? На "Чистое небо"?
- Работаю, конечно. Уборщиком. Тоже ведь убирать нужно, пока смена то
да се, а людей очень много, не объяснить: совесть-то с одного начинается,
когда человек сам перед собой как перед зеркалом...
Сергей понимал все, что говорит Чумак, но чем дальше, тем определеннее
замечал: где-то внутри фраз, остро и с усилием высыпаемых дядькой Панасом,
проскакивает маленькая логическая подмена. Речь начинается об одном, а
потом утверждается другое, не совсем (или совсем не) вытекающее из посыла.
Но как расценить эту особенность речи, Острожко не знал.
- Разве по ночам уборкой занимаются? И зачем вас понесло к щиту?
- Да я все хочу объяснить, а вы такой нетерпеливый стали, будто и у вас
в горле пересохло. Вы бы водички нацедили, все же уборщики знают, что у
вас и термос, и сифончик...
- Сейчас.
Острожко встал, вытащил из шкафа пластмассовую кружку, потянулся за
сифоном - и тут краем глаза уловил быстрое движение.
Сергей резко, так что кружка отлетела в сторону, повернулся и крикнул:
- Стой!
Крикнул, через мгновение дотянулся, навалился всем телом, прижал Чумака
к пульту и, перехватив поперек туловища, отбросил в кресло. Уже понимая,
что _поздно_, что ничего это уже не даст, разжал Чумакову ладонь и отобрал
микрофон. Микрофон "токи-воки", переговорника связи с другими помещениями,
в том числе с охраной. Выдран, что называется, с мясом - не сразу
починишь...