"Борис Иванов. Тамара и злая Джессика (фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

мачеху, ни Буку из детских кошмаров. Выслушайте меня внимательно, стараясь,
извините, не перебивать, и вы поймете, что моя... тревога - совсем другой
природы...

- Что-ж, слушаю вас внимательно и, поверьте, ничуть не обижаюсь на вас.
Может, выговориться - самое подходящее для вас сейчас средство ... - док,
послушно склонив голову набок, устроился на удобном сидении у изголовья и
весь превратился в воплощенное внимание. Тихо шуршал магнитофон.

- Да, в самый первый момент, еще в руках продавца, кукла произвела на меня
какое-то... странное, двойственное впечатление... - начала я в
саморазоблачительном порыве. - Если хотите, было какое-то...
предчувствие... Но после того как техник от фирмы произвел полную наладку,
все пошло удивительно хорошо: Джессика превосходно исполняла команды,
рассказывала Лу неплохие истории, потом приставала к ней с вопросами -
ненавязчивыми и довольно хорошо продуманными. Даже позволяла себя кормить
маленькими кусочками шоколада, орехов и вежливо отказывалась от мороженого,
напоминала, что надо освободить маленький контейнер у нее на спине, куда
поступали все этим яства. Потом...

Сначала мне даже пришлось по вкусу то, что Лу не расстается с Джессикой -
таскает ее с собой на теннисный корт, усаживает на краю бассейна, когда
учится плавать и, конечно, забирает с собой в спальню. Часто остается с ней
одна. Понимаете, это было просто удобно - дочка не путалась под ногами,
изнывая от скуки, не убегала с подругами черте куда, даже о папе не то,
чтобы перестала тосковать, но ... Тоска эта приняла уж больно какую-то
дисциплинированную, книжно-идиллическую форму. Вздох о папе на ночь,
обязательное присутствие у телевизора в ожидании сюжета об Орбитере в
новостях,
как-то там папа ? , сказанное во-время пару раз в день ... Пожалуй, вот с
этого - с какой-то неискренности в наших с Лу отношениях и началась эта моя
тревога. Такой неуловимой, и от того - особенно неприятной...

Доктор Горфилд заворочался на своем насесте и изменил позу, подавив,
видимо, желание прервать мои откровения каким-то вопросом.

- Знаете, док, на меня подействовал один случай... Тишина... Понимаете,
тишина... Луиза-Габриэлла у меня - довольно шумный ребенок и меня стали
настораживать длинные периоды затишья, которые пришли в наш дом вместе с
Джессикой... В конце-концов, я... Я как-то пересилила себя и - никогда
раньше я не делала этого - подкралась к дверям детской и...

Мне до сих пор было стыдно вспоминать это. Вот и сейчас - я густо
покраснела всеми своими веснушками и беспокойно завертела головой на
крахмальной наволочке плоской подушки, подсунутой мне под голову. Мне
неприятно было вспоминать, как тогда я быстрым и бесшумным - о, как мне
хотелось тогда, чтобы это мое движение было бесшумным! - рывком отворила
тяжеловатую, декоративно-дубовую дверь и...

- И?... - вежливо подтолкнул, зависший на мертвой точке, маховик милейший