"Николай Иванов. Спецназ, который не вернется " - читать интересную книгу автора

может, что-либо тебе подойдет - все бойцы и,- он посмотрел на девушку,
кланяющуюся в разминке истыканной ножами сосне,- Марина - в жизни -
одиночки. Я предполагаю, почему именно таким образом шел подбор в мою
группу, но мои умозаключения все равно ничего не изменят.- Постучал задником
ботинка о землю, выдалбливая каблуком бороздку. Признался и в истинной
причине своего быстрого согласия на встречу: - Ты должен мне помочь. Кроме
того, что они...- он запнулся и по- правился: - ...что мы все одиноки, у нас
нет и команды. А ее надо попытаться сколотить. Не хочу командовать будущими
посмертными героями, к тому же не особо понятно за что погибши- ми. Вчера
перебирал старые записи, наткнулся на твой женский пляж,- он упорно
продолжал отнекиваться от него.- И подумал: надо пробовать вариант и с
тобой. Извини, что использую, но мне нужно сохранить людей, и поэтому все
условности отметаю. Если есть возможность, потолкись тут с нами, расшевели
ребят, встряхни их со стороны, так сказать, душевности. Чтобы они помнили,
что могут потерять,- не побоялся напомнить и свою неприятную афганскую
страницу.
- А меня возьмете? - чувствуя горяченькое, я попробовал поиметь свою
журналистскую выгоду
Заремба отрезал сразу, растоптав тщательно выбитую траншейку:
- Нет. Категорически. Ни при каких условиях. Сегодня - только ты мне.
- В Чечню? - безошибочно угадал я четверку в таблице умножения два на
два.
- В нее,- подтвердил результат Заремба.
- Что-то серьезное? - задал и тут же понял наивность вопроса: спецназ
ГРУ по мелочам в карманах не шарит. Сам же и перебил усмешку
подполковника: - Добро. Остаюсь.
Заремба загнал свою группу не просто в казарму. Он завел ее в лес и не
разрешил выходить оттуда ни под каким предлогом. Еда - подножный корм,
спать - в шалаше, греться - у костра,- здесь он крутился как старый еврей в
ломбарде.
Вместе с ним крутились и мы. Стрельбы, марш-броски, походы по карте,
рукопашка, перевязка раненых, выход на связь - под эти тренировки, между
прочим, неплохо шли и беседы за жизнь. А под вечерний костерок и вообще
стелились как сало на черный хлеб - полная гармония и аппетит. А Василий
Туманов, вчерашний пограничник, даже попросил:
- Я кажется, очень неожиданно исчез для одной женщины. Будет
возможность, позвони ей и скажи, что я скоро вернусь.
История еще более банальная, чем у меня с Татьяной в коммунальной
квартирке: во время собственного развода ~Василий познакомился с судьей.
Вернее, сначала галантно назвал ее "Вашей светлостью", а когда она
поправила - судей называют "Ваша честь", улыбнулись друг другу.
Между ними, конечно, что-то произошло, но тем не менее судья не развела
Тумановых. На повторное заседание в связи с отлетом в Чечню капитан теперь
не успевал, но ему важнее был не сам развод, а слово, данное "ее светлости".
...Мы сидим с Мариной в буйстве- летней ночи со всеми ее вздохами и
запахами, нас розовато освещает костер, вокруг - лес.
И - Иван Волонихин. Он подобен стаду бизонов, вытаптывающих землю
вокруг водопоя. Но я туп и кровожаден. Я впился в свою добычу и ни- чего не
желаю замечать: ни топтаний, ни покашливаний, ни треска сучьев. Завтра
группа улетает в Чечню, Марина оказалась единственной, кому Заремба сказал