"Николай Иванов. Спецназ, который не вернется " - читать интересную книгу автора

Еще одна страничка чеченской войны, мало афишируемая, но от того не
исчезнувшая - участие в ней добровольцев-казаков. В первую голову - терских,
пятигорских. Два батальона станичников, полулегально поставленные на
довольствие армии, умываясь кровью, два года тянули солдатскую лямку на
чеченском фронте.
Бились казаки с чеченами люто, друг друга в плен не брали. На них,
полулегальных черновых войны, и вывели Зарембу: эти проведут незаметно хоть
до самого Дудаева, если он жив. Довели. До отметины на карте, которую
оставил ногтем атаман. В действительности это оказалось опушкой дубовой
рощи, где им и предстояло расстаться.
- Быть удаче, - все три казака-проводника подняли вверх автоматы.
- Быть,- в ответ отозвалась группа. Сказали хотя и полушепотом, но
вместе получилось достаточно громко для спецназа, Однако Заремба на этот раз
простил прокол: иногда важнее настрой подчиненных, даже если он не стыкуется
с конспирацией.
Казаки развернулись в обратную сторону - немолодые уже, наверняка отцы
семейств. А служи они в армии, подбирались бы уже к погонам подполковников.
Что их заставило взять в руки оружие? О романтике говорить глупо. Только
близость дома и желание остановить войну как можно дальше от него. Да и
показать беспокойному соседу, что рядом тоже не олухи. И тот, кто покажет
зубы, в ответ получит зуботычину, а не заискивающую улыбочку.
Разведчики провожали взглядами казаков до тех пор, пока те не скрылись
за склоном. Не заостряли внимания, но каждый понял, что обрывалась последняя
ниточка, связывающая их с мирной жизнью, Родиной.
Правительство хотя и твердило, что Чечня - неотъемлемая часть России и
наша Родина, но после всего свершившегося русские не особо-то и желали иметь
в кровном родстве такого шумливого и чванливого братца.
Барьер, когда трудно представить уход от России какого-то народа,
оказался преодолен, и русские сами начали требовать от правительства: дайте
всем "независимым" полную свободу. Наиполнейшую. Но - с обязательным
закрытием всех границ, введением таможен, исключением из рублевой зоны. И
пусть та же Чечня попробует жить самостоятельно, не имея внешних границ с
другим миром. И посмотрим, кто к кому первый приедет с поклоном...
Но то политика, эмоции, а Заремба стоял с группой на грешной земле в
грешное время.
- Все! - оборвал, отрезал он и прошлое, и наступившее гиблое
настроение.
Сделал это, возможно, слишком грубо, ведь не солдаты из стройбата
стояли перед ним. Но в то же время именно потому, что не желторотые юнцы
влезли в Чечню, они его и поняли. Жизнь каждого зависла на волоске, а
волосок этот вся- кий способен оборвать. Им ли не знать этого...
- Не станем о грустном,- грустно, но улыбнулась Марина. Оказалось, что
худо-бедно, но за неделю в группе научились улавливать и устанавливать общее
настроение. Это несколько обрадовало подполковника, и он с уже большим
оптимизмом оглядел команду. Взгляд невольно остановился на Марине. На
"Таможне" Вениамин Витальевич мягко, но непоколебимо отвел все его попытки
исключить девушку из операции.
- Она уже получила аванс,- как последний аргумент он положил пухленькую
ладонь на сто- почку сберкнижек у края стола.- Здесь же и ваши сорок
процентов.