"Сергей Иванов. Хлеб и снег" - читать интересную книгу автора

Я не знаю, о чем думал Рыбак весь остаток дня и ночь. Наверное, уж не
об отбившейся от людей собаке. И все-таки память о Жучке крепко засела у
него в душе. Потому что на следующее утро он поднял валявшуюся в сенях
старую Жучкину миску, ополоснул ее, налил из кастрюли щей, тех же самых, что
ел сам. Подумал секунду, положил немного мясца, вышел на улицу и крикнул:
- Эй, Жучка, Жучка! На-на-на!
Жучка узнала голос Рыбака. В душе ее не появилось ни радости, ни
страха. Она так и осталась лежать; во всем теле была какая-то слабость и
тоска.
- Жучка! - Рыбак сделал несколько шагов к дому Ильиничны,
остановился...
И тут вдруг, неожиданно для себя самого, он крикнул:
- Хвостик! Хвостик!
Драгоценное это слово камнем ударило в собачье сердце. Радость и
сладкая печаль хлынули из него одновременно. Что-то перевернулось в Жучке,
мелькнуло разом во всех ее мыслях... Будто Саша подошла к Рыбаку и отдала
ему поводок, на конце которого была Жучка... Нет, не Жучка звали эту собаку,
а Хвостик, Хвостик! Сейчас Рыбак потянул тот невидимый ремешок. И она
поползла к выходу, прочь из своего подземелья, встала на ноги и, жмурясь от
яркого солнца, пошла к Рыбаку.

* * *

Так у Рыбака снова появилась собака.
Но еще долгое время они были чужими. Хвостик помнила Сашу. День-два
проходили вроде спокойно, и вдруг тоска проступала наружу. Собака начинала
суетливо бегать и лаять протяжно в пустые окна Сашиного дома. Рыбак молча
глядел на это и курил папиросу. Ему было обидно. "Неужели же я такой плохой
хозяин? - думал он. - Ну и прогоню ее к шутам, этого Хвостика... Тоже мне
Хвостик!.." Однако не прогонял. Хотя и не был ласков. Только кормил.
Так прошло недели полторы. Собака скучала, Рыбак хмурился. Сдружило их
несчастье...
Рыбак уехал в большую деревню. И Хвостик снова переселилась под крыльцо
к Ильиничне. После того как она вроде бы опять стала Рыбаковой собакой,
Хвостик чувствовала себя поуверенней. Первая, самая горячая боль прошла.
Хвостик, пожалуй, даже повеселела немного. Но в душе ее копился новый ком
черноты.
Как в человечьей душе, так же, я думаю, и в собачьей, лежит, лежит этот
ком, словно мина с часовым механизмом... И однажды вдруг происходит взрыв.
Хорошо, если все обойдется добром. Но часто такие моменты подстерегает беда.
Ночью, на вторые сутки после отъезда Рыбака, Хвостику опять снилась
девочка в светлом платье. Она то приближалась, то удалялась, словно ее
качали какие-то большие волны. А потом ее стало уносить, уносить. Она
крикнула: "Хвостик! Хвостик!"
Собака вскочила. Сон и настоящая жизнь на секунду перемешались в ней! И
она бросилась догонять свою прекрасную хозяйку. Из-под крыльца был удобный
лаз, которым она всегда пользовалась. Но сейчас - в полусне, в полуяви - она
совершенно забыла об этом. Метнулась в другую сторону, проломила трухлявую
доску, полезла наружу... И тут же в голову ее ужалила боль. Хвостик
взвизгнула, рванулась. Тотчас боль обожгла шею, туловище вдоль хребта...