"Сергей Иванов. Хлеб и снег" - читать интересную книгу автора

женской должности.
- Я что, - спокойно отвечает Валерка, - а вот кони твои - это да:
работать не работают, а корм потребляют исправно. Так кто ж они? Вот и
выходит: либо пенсионеры, либо жулики. Уж сам выбирай!
Что ему ответишь? Кони ведь и правда работают мало, хоть в том и не
виноваты.
- Ладно тебе, - примирительно говорит дед Авдей, - ты грузи. Твое дело
грузить, что положено. - Он подгоняет сани к самому крыльцу, чтоб Валерке
было поближе таскать.
- А если вот, к примеру, трактор сломан? - Кладовщик лихо ворочает
здоровенные мешки, с маху бросает их в сани. Сани кряхтят, потрескивают. -
Если трактор сломан, ему разве кто горючего даст?
- Конь же не трактор, - говорит дед Авдей, - он ведь живой!
- А мне все одно! - Валерка швыряет новый мешок. - Не работаешь, так и
есть не проси! - Он вытирает шапкой мокрый лоб. - Кончено! Говори, дед,
спасибо и отчаливай.
- Как же - кончено? - растерянно спрашивает старый конюх. - А еще овса
семь мешков. У меня записано! - Он лезет за пазуху.
- Нету вам, дармоедам, овса! Овес я курям отправлю.
- Нам же положено! - строго, но как-то неуверенно говорит дед Авдей. -
Вот же и бумага...
- Работать положено!
Старый конюх опускает голову и тихо просит:
- Ну дай хоть мешочка четыре!
У Тани сердце стучит, как молоток. Валерка молча уходит в амбар, один
за другим выволакивает три мешка, кидает их в сани:
- Все. Езжай!
Сани трогаются. Позабыв про Таню, дед Авдей уходит один с опущенной
головой и опущенными руками. А рядом твердо ступает ни о чем не
догадывающийся Рыжак.
- Зловредный ты, Валерка! - кричит Таня. - Злыдень!
- Иди-иди-иди отсюда! - Кладовщик отмахивается от нее как от мухи. -
Заступники! - Он снова садится на крыльцо под солнечный дождик и закрывает
глаза.
Вечером Таня жалуется деду. А дед молчит, медленно отхлебывая чай из
стакана.
- Скажи ему! - сердится Таня. - Ты ведь председатель!
- Председатель-то я председатель. А только кони ведь и правда не
работают.
- Они же не виноваты!..
- Я их не виню. - Дед тихо-тихо ставит стакан и все-таки он брякает о
блюдце. - Мне их, может, жальче твоего жалко. Я с ними жизнь прожил.
Хозяйство подымал. Да не один раз... Они мне дружней иного друга!..
- Раз дружней, так и заступись!..
- Да ведь они живут пока. Кормежку получают...
- Пока! - Таня строго смотрит на деда. - А потом?
- Потом? Не знаю... Откуда я могу это знать? Думаю, когда-нибудь - не
скоро! - их просто отпустят на волю: в лес, в поля... Будут жить, как
лоси...