"Георгий Иванов. Избранные письма разных лет " - читать интересную книгу автора

просвечивается солнышко. Теперь я ваш неоплатный должник. Даже сказать не
могу, как благодарен. А ведь в доброте и искренности Вашей ни она <ни я> не
сомневаемся. И Водов[319] (из "Русской мысли") тоже сказал чрезвычайно
кстати: "Ну уж Гуль не такой человек, чтобы писать не то, что думает". Я
думаю без преувеличений, что она может поправиться благодаря Вашему письму.
Спасибо Вам, дорогой Р. Б.
Ну вот стихи. Прибавил два, чтобы был меньше фин<ансовый> прорыв.
Отложу до следующего раза то, что "в работе", - мозги не тем заняты. Ну уж
"Рыбок", по-моему, не печатайте. Впрочем, Ваша воля. Настаиваю на
посвящении - Ваши отводы - я редактор, Вы обо мне, я о Вас - неуважительны.
И с какой сволочью нам с Вами считаться? Это даже унижает нас с Вами. Да,
"Камбала" пошла под " 13. Может быть, Вы этого числа не любите? Тогда
переставьте ее куда угодно.
Статейку пришлю на днях. Я было занесся и размахнулся, но опять решил
сократить. Так что получите нечто вроде большой рецензии, и можно ее, если
<не> будет поздно, вставить в библиографию. Я не Терапиано [320] и мыслями
не считаюсь. Но если не сдохну, то дошлю к следующему номеру. То о
литературе "вообще", что написал было, приклеить к отзыву об антологии
затрудняюсь. Взбудоражила меня Ваша статья о Цветаевой: не представлял себе,
что Вы так это дело понимаете и так сумели написать. И вот из Вашей статьи и
своих соображений и Lе sесret рrоfessionеl 1921 года (Сосtеаu)[321] - самого
удивительного "учебника поэзии", какой я читал - и для следующей книжки -
постараюсь сделать нечто в назидание и отдать нашим современникам. Между
прочим, следующее: рад задать Вам несколько вопросов, чего можно и чего
нельзя, для руководства. Ах, дорогой Роман Борисович, как я рад, что Вам
нравится книга И. В. И еще как чудно Вы написали. И как благодарен Вам.
Видите ли, раз Вы так ее оценили, то скажу Вам откровенно, я считаю себя
несравнимо ниже ее. И в стихах тоже. Супружество тут ни при чем. Другим
говорить это трудно - скажут, подбашмачный муж. Но Вы поймете. Она яркий
талант. Я более-менее эпигон, хотя и получше множества других. Вы оттого и
оценили "Оставь надежду", потому что Вы сами такой же породы и природы -
щедрость, яркость, размах[322]. До сих пор жалею, что паршиво написал о
"Коне Рыжем"[323], главное, не привел выписок. Как камергер играет на рояле
в эмигрантском доме - былую русскую жизнь, например. И не объяснил "читающей
публике", как это волшебно сделано, и притом на одном вдохновении, без
капельки поту. Тоже, если не сдохну, должен как-нибудь о Вас по-настоящему
написать.
Конечно, "огромное русское мерси" Вам обоим и за посылку и за
ледерплякс. Если будете собирать новую посылку (пишу, т.к. Вы спрашиваете),
то, если можно, побольше чего-нибудь И. В., тряпок всяких. Она ведь женщина
и так радуется всякой обновке, и так у ней их мало. Башмаков ей не
посылайте. Но всякие платьица, пижамы, если попадутся, что-нибудь такое.
Американские студенты шляются здесь в кофтах всех цветов радуги - если что
такое, то очень идет, чтобы спать в них. Лоферы [324] прекрасные. Синий
костюм сел на меня как будто нарочно сшитый. Пальто "драп яркое", увы, не
годится, т.к. я едва-едва в него лезу, а длина выше колен. Так что пальто бы
получил с признательностью любого цвета и материала, но пошире и подлиннее.
Благодарю Вас за все.
Ваш Г. И.