"Роман Иванычук. Мальвы (Роман) [И]" - читать интересную книгу автора

растрепались преждевременно поседевшие волосы:
- Куда ты так быстро тянешь меня, мама? - спотыкаясь, бежала за
матерью Мальва. - Я хочу есть, хочу домой. - Слезы стекали по запыленным
смуглым щекам, оставляя грязные следы.
Мария вспомнила о дукате, который дал ей на дорогу татарин. На него
можно будет кое-что купить в магазине за стенами Кафы, где живут евреи и
караимы. Только ведь уже вечереет.
- Пойдем, доченька, быстро, сейчас купим что-нибудь поесть.
Они уже приближались к воротам, как вдруг из переулка выбежала стайка
загорелых мальчишек. С криком, хохотом они окружили их и стали забрасывать
комьями земли, камнями.
- Джавры, джавры, джавры!* - визжали они.
_______________
* Д ж а в р ы - пренебрежительное название христиан.

Бросилась Мария, чтобы вырваться из окружения обидчиков, прикрыла
Мальву грудью своей, но мальчишки стали дергать ее за кафтан, за волосы,
не унимаясь кричали <джавры!>.
Испуганная Мальва плакала, прижимаясь к матери. Мария оторвала от
своих волос цепкую руку маленького наглеца, наотмашь ударила по бритой
голове одного, другого. Они оторопели на миг, а потом подняли еще больший
крик, из калиток стали высовываться закрытые яшмаками* головы татарок, те
тоже стали угрожающе размахивать руками и кричать и успокоились только
тогда, когда Мария с Мальвой скрылись в глухом переулке.
_______________
* Я ш м а к - шарф, которым прикрывают лицо мусульманки.

Лучше, чем за два года неволи, Мария поняла, что такое <гяур>. Надо
было закрыть лицо, чтобы хоть так замаскироваться, но разве это спасет?
Первый азан, и не стань на колени посреди улицы - снова презрение; первое
слово ребенка, произнесенное не по-татарски, - снова камни и глумление.
Что делать?
Тревожные мысли прерывали такие знакомые, давно не слышанные звуки:
на колокольне армянской церкви тихо, вкрадчиво зазвучал колокол. Она
остановилась слушая. Повеяло далеким и нежным, как детство, воспоминанием:
вечерний звон на Украине, степь покрывается росой, мягче становится
ковыль, и подсолнечники опускают головы - словно для молитвы...
Мальва все еще не могла прийти в себя, всхлипывала и, оглядываясь
назад, лепетала сквозь слезы:
- Почему мы джавры, мама? Я не хочу, не хочу...
Мария не слышала лепета дочери, медленно шла на звуки прерывистого
колокольного звона, с завистью, удивлением и боязнью глядя на людей,
которые не боялись идти на его призыв.
Сколько их живет в Кафе? Есть ли у них дети? Что едят? Как живут
среди вечного унижения и оскорблений, которые она только что испытала на
себе? На что надеются эти люди, во имя чего они жертвуют собой, ведь день
их спасения никогда не наступит. Ведь они никогда не выйдут за ворота
Ор-капу, потому что христиане. А все-таки идут на призыв совести, за
совестью, чтобы умереть такими, какие есть.
И Мария идет. Идет, как старуха, вспоминает о своих девичьих годах.