"Ярослав Ивашкевич. Хвала и слава (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

вывел сестру из равновесия. То и дело она смотрелась в зеркало и даже
попыталась снять эти перья, слегка растрепав при этом волосы, но прическа
имела смысл только с перьями.
- Послушай, я же не затем сказал об этом, чтобы ты весь концерт думала
о прическе, - заметил Эдгар.
Фительберг вышел и остановился на лесенке, ведущей на сцену. Миссис
Доус с шелестом проскользнула в ложу партера, концерт вот-вот должен был
начаться.
- Места у стариков хорошие? - спросила Эльжбета, все еще стоя перед
зеркалом. - У кого они остановились, у Кази?
- Да, у Кази. Места хорошие. Чуть сбоку, но хорошие. Отец очень
постарел...
- Ну что ты хочешь... Хорошо еще, что он может работать.
- Думаю, его ненадолго хватит.
- Да ведь он в Польше работает целых двенадцать лет. Все имеет свой
конец.
- Значит, уже пятнадцать лет, как ты уехала из Одессы?
- Да, если бы у меня был сын, ему было бы сейчас четырнадцать.
Эльжбета медленно прошла через холодную комнату и села рядом с братом.
В зале послышались аплодисменты, довольно долгие, потом донеслись первые
такты чарующей увертюры.
- Помнишь, как мы пели дуэт из "Цыган" Монюшки?
- Это было на именинах тети Антоси.
- Нет, на маминых именинах. Не помнишь? На рояле стояли такие огромные
желтые розы...
- И ты жутко фальшивила... погоди... в пятом такте, где было это
ля-бемоль. Верно?
Эльжбета засмеялась.
- А помнишь, как мы возвращались со свадьбы Ройской?
- Очень смутно. Я была слишком мала.
- Я помню, на тебе было клетчатое пальтишко с пелеринкой, голубое с
черным.
- Вот пальтишко помню.
- С нами ехала панна Ганка, и папа все спрашивал маму: Г  qui est cette
femme de chambre? {1}
Оба добродушно рассмеялись. Эдгар взял Эльжбету за руку, они молча
смотрели прямо перед собой, словно видели Одессу, и свадьбу Ройской, вечно
рассеянного отца, и, главное, пальтишко в черно-голубую клетку.
Неожиданно Эдгар поднял голову и посмотрел на сестру. Он видел ее
красивый, классический профиль с крупноватым носом, высоко зачесанную копну
светлых волос, из которых поднимались большие белые перья, точно паруса,
выгнутые в одну сторону. Она все еще была погружена в свои мысли.
- Послушай, - сказал он, - а ведь ты счастлива. Смотри, какие толпы
пришли тебя слушать. Это же слава...
Эльжбета сразу угадала, о чем подумал Эдгар, и ответила:
- Художник-творец никогда не бывает одиноким. С ним все будущие
поколения. А нас разве будут помнить после нашей смерти?
- Что ж, разве ты не вспоминаешь никого из умерших?
Эльжбета взглянула на Эдгара слегка растерянно.
- Нет, - неуверенно произнесла она.