"Алексей Николаевич Иванов. Заказные преступления ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

В обвинительном акте по делу "промпартии" отмечалось, что к ней
тяготели около двух тысяч инженеров страны. Органам ОГПУ и прокуратуре
пришлось с ними познакомиться... Была проведена большая "воспитательная
работа", и все они перестроились, уже не думали о реставрации старого режима
в России... Как показывает та же история, опыт с процессом над "промпартией"
вдохновил Сталина на проведение новых судилищ в стране, организация которых
теперь уже не согласовывалась даже с членами Политбюро.
Позднее - после окончания института - я работал в лаборатории № 2
Энергетического института имени Г. М. Кржижановского Академии наук СССР.
Туда же поступил на работу и профессор Рамзин, где я с ним познакомился. Для
меня встреча была неожиданной. Я буду работать в одном коллективе с
человеком, осужденным на десять лет тюремного заключения!.. А как же срок,
который, очевидно, еще продолжается? Леонид Константинович появился в
лаборатории без охраны, он был хорошо одет, активный в движениях,
общительный с нами, работниками лаборатории. Но мне не было известно, что
профессор еще в феврале 1936 года был амнистирован, а в тюрьме он вообще не
сидел и работал в особом заведении, в режимных условиях.
Рамзин был человеком среднего роста, седой, энергичный, общительный, но
как бы с маской на лице. По выражению его лица невозможно было понять его
внутренние переживания: радость или печаль, недовольство или безразличие к
собеседнику... Очевидно, сказалось на характере и то, что он дал согласие
"возглавить" несуществующую партию. Сломанная жизнь - это трагедия
личности... Он освоился в лаборатории, принимал участие в обобщении
экспериментального материала, давал квалифицированные советы.
В июне 1941 года началась война, наш институт был эвакуирован в Казань.
В лаборатории выполнялась работа, связанная с нуждами фронта. Мне
приходилось встречаться по работе с разными специалистами. Некоторые из них,
как они рассказывали, в свое время привлекались по делу "промпартии". Обычно
разговор на эту тему начинался с имени Рамзина.
Профессор М. В. Кирпичев, которого много позднее избрали академиком,
рассказал мне, что он был арестован и судим по делу "промпартии", а обвинили
его в том, что он под руководством Рамзина выполнял контрреволюционные
задания по свержению Советской власти, руководил "группой вредителей" в
промышленности. Он рассказал: "Я сын профессора, и наша семья никогда не
была реакционно настроена к Советской власти. В нашей семье никто не думал о
политической карьере. После учебы я работал только в области науки и
техники. На следствии я все обвинения категорически отклонил и говорил, что
это клевета; может быть, вкралась ошибка и перепутали мою фамилию. Я просил
и требовал устроить мне очную ставку с Рамзиным. Очная ставка была
прокурором разрешена. Перед встречей на очной ставке с Рамзиным я много
думал (волновался и переживал) над вопросами, какие я должен задать Рамзину,
чтобы доказать мою невиновность и неучастие в "промпартии". Сильно волнуясь,
я сразу задал Рамзину несколько вопросов: "Встречались ли мы наедине? Бывали
ли мы дома друг у друга? Знакомы ли мы семьями? Мы знакомы по опубликованным
трудам и докладам, а встречались на совещаниях и конференциях..."
Встал Рамзин, опрятно одетый, в белой рубашке, с красивым галстуком,
спокойно сказал следующее: "Я подтверждаю, что мы не встречались наедине, я
у вас на квартире никогда не был, и Вы не были знакомы с членами наших
семейств. Да, мы встречались на совещаниях и конференциях, знаем друг друга
по опубликованным трудам в технических журналах и книгах".