"Ирина Измайлова. Троя ("Герои Троянской войны" #1) " - читать интересную книгу автора

Глаза Каверина вдруг сверкнули.
- А вот и нет! Вот как раз отсюда и начинается полнейшее расхождение и
с "Илиадой", и с известными вариантами. Именно с этого момента все было
абсолютно не так!
- Тогда... Тогда можно дальше, а? - с мольбой в голосе попросил
Ларионов.
- Двенадцать ночи, Миша, - напомнил профессор, хотя был явно доволен. -
И твою жену мы уморили...
- Нет, нет, Александр Георгиевич! - закричала Аня. - Я не устала! Ну
хотя бы часик почитайте еще... Или вы ложитесь спать, а мы с Мишей сами...
Каверин засмеялся.
- Ладно. Аннушка, ты ставишь чайник, а Миша подбросит дровец и раздует
огонь - у нас тут не Троада, и за окном минус восемнадцать. И скоро -
Рождество. Давайте, давайте, за дело. А я возвращаюсь к нашей рукописи.

Глава 10

Колесница неслась все быстрее. Кони ощущали, что ездок обезумел и сами
мчались, будто безумные, покрытые пеной, взрывая копытами мягкую землю,
храпя и вскидывая оскаленные влажные морды к жесткому встречному ветру.
Ахилл весь ушел в это стремительное, бесконечное движение. Движение
поглотило его, он перестал ощущать время и самого себя, он тоже вдыхал
горячий, сухой ветер и в эти мгновения ничего больше не чувствовал, кроме
дрожи колесницы и нескончаемого бега коней.
Внезапный крен повозки застал его врасплох, и лишь стремительная
реакция помогла избежать падения. Он натянул вожжи, шатаясь, упираясь
коленом в борт колесницы, пока не почувствовал, что повозка стала. И тут же
понял, в чем дело: одно из колес едва не соскочило с оси.
Пелид спрыгнул на землю, перевел дыхание и сразу почувствовал давящую
духоту чужого нагрудника. Доспехи, что одолжил ему Аякс Теламонид, вроде бы
были впору, но все-таки теснили грудь. Ахилл снял их, оставшись в одной
набедренной повязке, и с облегчением вздохнул. Потом медленно обошел вокруг
колесницы и остановился над телом поверженного врага.
На всем пути сумасшедшего движения колесницы земля была мягкая,
покрытая густой летней пылью - и тело, волочившееся за повозкой, нагое,
вымазанное кровью и грязью, осталось почти невредимым. К тому же оно, должно
быть, даже ни разу не перевернулось, все время оставаясь на спине - и лицо
Гектора, обращенное к расплавленному жарой небу, тоже было невредимо.
Застывшее, оно казалось удивленным. Полузакрытые, закатившиеся глаза
блестели узкими полосками подернутых кровью белков. Кровь еще сочилась из
страшной раны на горле, темными нитями тянулась ото рта к щекам, змеилась по
подбородку.
Ахилл стоял над телом и не мог понять: что неуловимо знакомое мерещится
ему в прекрасных, почти совершенных формах Гектора? Где-то он будто бы уже
видел эти великолепные пропорции, эту законченность и легкость при всей
несокрушимой мощи литых мыщц. Что-то, чего не было ни в ком другом... И
внезапно вспомнил - вспомнил свое отражение в абсолютно гладкой воде лесной
запруды. Базилевс невольно содрогнулся. На какой-то миг ему показалось, что
позади колесницы, в густой пыли, нагой и окровавленный, лежит он сам...
Опомнившись, герой тряхнул головой и, вновь обойдя повозку, присел на