"Ирина Измайлова. Троя ("Герои Троянской войны" #1) " - читать интересную книгу автора

они вызывают стыд в мужчине, а потом и в ней самой, и их удается прогнать и
отбросить. Я знаю, что тебе уже стыдно, Гекуба. И потом, если бы ты увидела
этого человека, который держал в своих руках и сохранил жизнь вот уже
второго нашего сына, если бы ты видела его и говорила с ним, у тебя не
родилось бы ни одной мысли причинить ему зло.
- Я видела его только со стены, - глухо сказала Гекуба - Только на
колеснице, за которой он волок тело Гектора.
- Гектор жив, - голос царя обрел твердость и стал повелительным и
жестким. - И мы увидим его живым, если я сумею сдержать слово. А ты никогда
еще не отказывалась мне повиноваться, жена.
Гекуба отступила и низко склонилась перед мужем.
- Я повинуюсь, мой царь! И пускай боги помогут тебе никогда об этом не
пожалеть!

Глава 3

Гектор постепенно выздоравливал. Спустя четыре дня после своего
пробуждения от забытья он уже мог приподнимать голову, свободно двигал
руками, даже пытался привставать, но жестокая слабость сразу валила его
обратно. Ахилл принес из своего шатра еще штук шесть кожаных подушек и время
от времени поднимал изголовье постели так, чтобы раненый мог полусидеть,
отдыхая от утомительного лежания в одной позе. Поворачиваться на бок Пелид
ему пока не разрешал, опасаясь, как бы не вскрылась от любого усилия едва
начавшая затягиваться рана на горле.
Никогда в жизни Ахилл не чувствовал себя глупее. Изо дня в день он
приходил в грот к своим пленникам, принося им еду, бинты, все, что было
необходимо для нелегкой жизни в лесной пещере, готовил целебные отвары и
снадобья из трав по не забытым еще указаниям Хирона. Он с прежней
заботливостью ухаживал за раненым и постоянно ловил себя на том, что
искренне радуется его постепенному выздоровлению... Он радовался тому, что
спас своего злейшего врага, убийцу Патрокла!

В мирмидонском лагере базилевс бывал мало, хотя твердо следил за тем,
чтобы там был порядок, полагаясь во многом на Антилоха, но сам проверял по
утрам, на месте ли все его воины, имеют ли они вдоволь еды и не возникают ли
меж ними раздоры, столь частые в военном лагере в дни бездействия.
Прочих ахейцев он видел очень редко, по-прежнему избегая без лишней
надобности встречаться с Атридами и другими базилевсами.
Его не трогали, приписывая эту еще более обострившуюся замкнутость
глубине постигшей его скорби, выражали сочувствие и не приставали с
разговорами.
Ахиллу было стыдно это видеть - ему все время казалось, что он не
только обманывает своих воинов и все атридово войско, но, быть может, и
предает их всех, излечивая самого страшного их противника, "мужеубийцу
Гектора". Но хуже всего ему было думать, что он предает память Патрокла...
Между тем, герой любил своего погибшего друга ничуть не меньше, чем
прежде. Но вместе с тем, признавался он себе, та чудовищная тоска, которая
обрушилась на него в первые дни после происшедшей трагедии, теперь если не
ослабела, то уже не владела всем его существом - у него было, куда идти, с
кем говорить, чему отдавать себя. И он все более и более понимал, что эти