"Андрей Измайлов. День всех святых" - читать интересную книгу автора

Еще Фильтр показал, почему детишки не утихомиривались, почему они ночь от
ночи становились все ожесточенней и агрессивней. Они слышали и видели
Пророка в визионе, они слышали Истину. Они ее приняли всерьез с чисто
детским простодушием. Они видели, что их остается все меньше - души малые
и чистые, угодные Свету Слепящему. Они не хотели Света Слепящего
посредством оборонного линзера ревнителей. И они решили превратить свои
души в смрадные и недостойные. Недостойные Света, потому недостойные
внимания ревнителей - и крушили, сжигали, потрошили, растаскивали,
избивали. И думали: теперь-то их оставят в покое. И вызывали только новую
волну ненависти. Они сами закрасили себя в угол, да. Но краска была у
Пророка с его Истиной. И они уже не помышляли о древней забаве в канун Дня
Всех Святых - последние две дюжины. Они забились под Город, чтобы
переждать. Но запасов у них не было. И надо было есть. Пить. Согреваться.
А ревнители выжидали у люков. Ревнители, которым вся эта дребедень про
души малые и чистые служила хорошим прикрытием. Ревнители и... Пророк,
который заткнется лишь после того, как Город полностью очистится от
малолеток обоего пола. А пока он вещает... Так показал Фильтр.
Блюститель включил визион мобиля.
Пророк внушительно вещал:
- Сердца без греха полнят Свет Слепящий, и множится их число. И единая
чистая и малая душа не нашла успокоения, блуждая во мраке бренности. Да
изыщется она! И очистится тот, кто предаст ее Свету Слепящему. И сам тогда
его обретет...
- Сидеть!!! - рявкнул Блюститель.
Он поймал рывок последнего из малолеток и дал крен, чтобы отсечь от
дверцы. Тот замер, цапая руками воздух, не удержался и упал на спину -
громко и, наверное, больно. Все-таки лучше, чем размазаться по маршруту,
выпрыгнув на полном ходу мобиля.
- Пожалуйста... пожалуйста...- снова заладил.- Не надо, пожалуйста...
Предавать... Свету... Не надо...
Блюститель хмыкнул. Обрести этот чертов Свет Слепящий, прикончив малютку -
последнюю чистую душу, блуждающую во мраке бренности... Ни сам Пророк, ни
его ревнители не верят в Истину, в Голос. Плевали они на какой-то там
Свет! Или на какую-то там Тьму Внешнюю. Для них главное, чтобы никто из
отродья не остался в Городе. Чтобы никто не подкладывал "калечек",
"плазмиков" и прочих игрушек. Чтобы никто не вопил больше "Открой или
откроем!". Ни в канун Дня Всех Святых, ни в любой другой день.
- Свет пришел в мир, - вещал Пророк. - Но люди более возлюбили Тьму,
нежели Свет. Потому что дела их злы! - Он отстукивал ритм своей дубинкой,
скатанной из вечернего выпуска, где последний раз появился столбец о
бесследно исчезнувших. - Родитель неразумный стражем становится малым
своим. Но кому неведома Истина, ниспосланная Голосом, от того уйдут малые
в мир. И ревнители Истины примут их. Угодные же Голосу да будут
ревнителями в доме своем. Ибо сказано: кто любит сына или дочь более,
нежели Истину, не достоин Света Слепящего и не пребудет в нем...
И тут Блюститель насторожился! Пророк говорил что-то новое. Говорил не
так, как весь год до этого. Говорил уже не о стаях подростков. Пророк
говорил о тех, кто еще не дорос до стаи,- о тех, кто еще заперт в домах. О
тех, кто дорастет и уйдет из домов и соберется в стаи. И придет в дома с
древним "Открой или откроем!".