"Андрей Измайлов. Дело принципа (Повесть)" - читать интересную книгу автора

познакомились, а уже прикипели друг к другу. Но сердито спрашиваю, что это
за фокусы. Он мне начинает молоть чепуху про: как лежал он на диване,
читал какую-то макулатурную книжку, как там один шевалье на дело идет, а
товарища своего дома оставляет, как тот, само собой, не сидит дома, а идет
следом, как потом такое начинается, что без товарища этому самому шевалье
точно бы каюк пришел. Он городит мне все это и массирует плечо. Утешает,
что "трофею" моему еще хуже - лежит себе.
"Трофей", то бишь Цеппелин, перестает нюхать асфальт, встает на
четвереньки и трясет головой, начинает ориентироваться во внешнем мире. И
спрашивает:
- Легавые?
- Проницательный! - радуется Сашка, дуя на ободранные костяшки
пальцев...


- Закурить дадите? - спрашивает Цеппелин. Девушки его любить не
будут. Точно! Во всяком случае, с недельку. Теперь у него "лицо в
клеточку". Здорово по асфальту проехался.
- Мы как-то не употребляем, - говорю.
- На допросе в кино всегда предлагают курить.
- Так то в кино, и то на допросе! - Я ловлю у себя интонации Куртова
при его разговорах со мной... - А вы не в кино. И не на допросе. Просто...
пригласили для дружеской беседы.
- В этот допр!
- Это райотдел внутренних дел, - мягко поправляю его и "стреляю"
сигарету у дежурного для Цеппелина.
- Бедно живете, - говорит Цеппелин. - Что, с фильтром не нашлось? У
меня от "Шипки" изжога... А это кто? Я его знаю, видел как-то.
- Это свидетель, - объясняю.
Сашка делает кольцо большим и указательным пальцем. Мол, да -
свидетель, и еще какой!
А я думаю, что про изжогу от "Шипки" Цеппелин мог ввернуть не просто
так. Или это снова моя "мешанина"? Слишком сложно. У него сейчас голова
скорее всего занята тем, как выбраться из сегодняшней ситуации.
- Так расскажите нам, дорогой товарищ, как вы определили, что мы с
вами разного поля ягоды.
- Сумка хипповая, "диск" свежий, а сам - в костюмчике гэдээровском за
полста. Явная лажа! - охотно объясняет Цеппелин. Как же ему не показать,
что он мудр, а кругом недоумки какие-то. Еще он зевает. И говорит:
- Слушайте, мне в одиннадцать нужно быть в одном месте.
- Ничего не получится, - вздыхаю я. - В одиннадцать вы будете в
другом месте.
- Не имеете права! Это незаконно!
- Законно, законно, - успокаиваю я его... и себя. - Групповое
избиение, злостное хулиганство. Еще как законно!
- И фарцовка! - совершенно некстати встревает свидетель Панкратов
Александр.
- Я вам не Хай-файщик! - оскорбляется Цеппелин. - Нечего на пушку
брать. Не было фарцовки! Вот скорее товарищ милиционер по сто пятьдесят
четвертой проходит. Я и не продавал ничего, а он как раз продавал. Тут я и