"Андрей Измайлов. Счастливо оставаться" - читать интересную книгу автора

неожиданные места.
Он таким же образом гантели у меня с колен мог бы утащить. Он
здоровенный. И вообще больше на собаку похож. Мы с ним друг друга не любим.
Он меня к Лиде ревнует. Но местные кошки от него без ума, так что до утра
он наверняка не вернется.
Я, успокоенный, решаю перед сном глянуть газетку. Тем более там
Светкин репортаж. "Когда стреляет руководство". Про сдачу норм ГТО из
мелкашки среди итээровцев. Я шуршу газетой, и Целоватов возьми да проснись.
Он смотрит на меня, на газету и говорит:
- Вот, вот! Прочел, да?! Опять гады зашевелились!.. Да-а!!! Сегодня
что?! Среда?! Ах ты ж! В пятницу - заседание Совета безопасности!- Очень
озабоченно он это говорит. Без него, конечно, Совету безопасности ни за что
не собраться! Это сразу видно. И он покачивает головой, как будто ферзя
зевнул: - Ничего! Им, гадам, в Совете безопасности врежут!
И еще он вспоминает, что раньше гады пикнуть боялись, а теперь
нахватались всякой техники и выпендриваются! Век-то какой!
Технократический! Обцивилизировались! Даже эти исчезатели с татуировкой.
Ну, он, Целоватов, рассказывал. Раньше ведь, чтобы только одного
растатуировать, часа четыре требовалось. А теперь у них конвейер. На доске
заказанный орнамент делают, потом по контуру гвозди вбивают, чтобы с другой
стороны вылезли. Валик в краску - и по гвоздям.
К плечу или там к животу или еще куда доску с гвоздями приставляют,
сверху пристукнут - и готово. А потом, знаешь, такое на пресс-конференции
заявляют...
Я киваю головой и дремлю себе потихоньку. Потому что сто раз слышал. И
про то, какую Целоватов сырую рыбу ел в Японии,-и какие большие клопы в Ла
Скала.
И как он в игорный дом зашел из любопытства, а там все во фраках,
смокингах, цилиндрах. Но играют не в карты или там в рулетку. А в наш
пристеночек, чикубуку, самовар. В лянгу еще. Это когда штуку такую, на
бадминтоновый волан похожую, ногой подкидывают - кто больше.
Но Целоватов перестает рассказывать про тлетворный Запад. И говорит,
что моя жена-Света ему звонила, все пыталась выпытать про какую-то Луну и
кассы железнодорожные.
Я понимаю, что все это преамбула. Понимаю, что Целоватов будет
выпытывать у меня про какую-то Луну и про кассы железнодорожные. Я,
конечно, засыпаю тут же. И разбудить меня, ну, никак невозможно! Одно
только средство есть. И средство появляется. Трюльник! Он возникает тоже
через форточку, видит у меня на коленях гантели, издает баскервильный вой.
Трюльник делает два прыжка: один - ко мне, второй - от меня. И от меня уже
не порожняком, а с гантелями в зубах. Я еще успеваю удивиться, как обе
гантели в его пасти поместились. И воздушным шариком несусь вверх, под
потолок. А оттуда уже другим шариком, который на резинке,- к полу. И опять
вверх. И снова вниз.
И наконец замираю где-то посередине. Трюльник роняет гантели на ногу
Целоватову и, заметив во мне новое качество, прыгает, пытается по мне
вскарабкаться. И сначала сдирает с меня один носок.
И вцепляется в мой свитер сзади. И я плавно опускаюсь. Ведь Трюльник
увесистый.
Целоватов кричит: "Ой, нога моя, нога!" Но я вижу, что ему больно, но