"Андрей Измайлов. Счастливо оставаться" - читать интересную книгу автора

толпы ненормальных. Если вдуматься, то птицы умней и логичней,- они зимой в
жаркие страны улетают. Там зимой жарко. А летом зачем? Летом и здесь как на
югах.
Так что один в очереди нормальный человек стоит - Виктор Ашибаев,
химик-лаборант. У него начальник идиот, у него жена ушла, у него стресс, у
него длинный выходной. Ему надо уехать подальше и там развеяться. Пеплом по
ветру. С десяткой в кармане!..
Тоже, кстати, глупость умеренная, порывами до сильной. Как стресс -
так сразу уезжать! И как будто все должно лучше стать.
А что лучше? Ну, общий вагон. Трудовые, мозолистые пятки в проходе. И,
как всегда, боковое место, а там ноги не влезают. И вода -
скучно-кипяченая, если попить. А если наоборот приспичит, то только на
цыпочках, чтобы потом не хлюпало в тапках. Озонносажевый аромат. И где
розетка "только для бритв 220 В", как раз ни одна порядочная бритва "220 В"
не функционирует. А утром - уже приехали. И выжидай в тренировочных штанах
на босу задницу, пока все мамы своим деткам зубки почистят, носики
проковыряют, а потом и сами во все городское упаковываться начнут. И ведь с
чадами в тамбур выходят - на испуг берут. Это тебе не автобус, попробуй
места не уступить - ребенок оскандалится. И выкуриваешь с полпачки, хотя и
не хочется. Но просто так стоять без дела у дверей этих как-то плохо. И в
последние стометровки рельсов входишь, наконец, ногами "пистолетики"
делаешь, стягиваешь подорожные штаны и натягиваешь подматрасные брюки. А
стрелок на брюках столько, сколько раз на полке повернулся. А этих разов
было много - все-таки жена ушла, и стресс. И брюки уже -
плиссе-гофре-кордоне. И только одна нога в брючине, а другая еще только в
туфле и носке. А поезд-сволочь уже останавливается, а окно-сволочь, как
всегда, не закрывается, а уже встречают, заглядывают, "ой!" говорят. И
проводник-сволочь ручку трясет и на весь вагон надрывается: "Ты что,
паря-сволочь! Веревку проглотил?!"
И куда за десятку уедешь? Ну, до Пети Зудикова.
А он - в ночную. А когда же тогда разговаривать, если не ночью? Не
днем же!
Так что это дурная привычка просто - уезжать, как только стресс. Там
плохо, где мы. И там не лучше, где нас нет. Все на одной Земле живем, в
одной каше варимся. Одни космонавты вокруг колбасятся, сверху смотрят и
говорят - красиво!
И пока я все это думаю, очередь впереди меня кончается, а сзади вдвое
удлиняется. И очкарик меня по плечу стучит. И впереди уже нет дамы в
горошек. А за плексигласом Мальвина в кудряшках голубых сидит и
служебно-нежно глазищами хлопает.
Что, мол, молчишь, и улыбка - как у Бельмондо.
Только много вас таких за день. И говори-ка, дружочек, куда тебе надо.
И пошлю я тебя туда посредством билета железнодорожного.
А мне уже никуда не надо. Я только себе говорю - нельзя падать в грязь
лицом перед Мальвиной.
И тут же падаю в грязь лицом, говорю в динамик ее, на мыльницу
похожий, обыкновенную глупость:
- Девушка! На Луну мне, в общем...
Но она и не замечает, что я упал в грязь лицом.
Щелкает своими тумблерами, в свои внутренние динамики бормочет. Потом