"Борис Васильевич Изюмский. Бегство в Соколиный бор (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Из носа, ушей, рта Ерошки непрерывными тонкими струйками текла кровь,
смешиваясь с пылью, подбиралась к льняным его кудрям. Несколько
артельщиков, выйдя из оцепенения, навалились на плиту, пытаясь сдвинуть ее
с груди раздавленного, но плита словно приросла навек.
Ерошка приоткрыл мутные, невидящие глаза, прошептал побелевшими
губами:
- Сестрице... Федоске... - и умолк. Видно, остаток сил растратил на
эти слова.
Все, кто стоял в кругу, стянули шапки с голов.
Подбежал высокий, с бородой-лопатой надсмотрщик, сжимая кнут,
закричал:
- Что собрались, прочь по местам!
И тогда в тишине хриплый голос произнес с отчаянием:
- Рази ж то жизнь, кияне?
Его поддержал другой, недоуменный:
- В смерти кнутом грозят?!
Но, отметая их, взвился злой, резкий:
- За кус хлеба потом исходим!
И уже переплелось как вопль:
- На нас же псами цепными бросаются!
- Натерпелись!
Эти выкрики будто слили мгновенно в живой вал обездоленных людей.
Десятки рук потянулись к кирпичам, кольям, и надсмотрщик в страхе
попятился, побежал. А яростный вал уже надвигался на Вокшу, и до него
явственно долетело:
- Переломить хребтину Хромому Волку!
Откуда-то вынырнул бледный постельничий Вокши - Свидин, колыхая
тучным животом, бесстрашно пошел с мечом на толпу:
- Назад, поганцы!
Вокша, озверело сверкнув глазами, крикнул властно:
- Чудин! Вои!
Отстегивая на ходу секиры, звеня щитами, ринулись на простой люд
воеводские дружинники, мечами били плашмя по головам, кололи, разгоняли
непокорных.
- Руби! - неистово кричал Вокша. Налитые кровью глаза его обжигали
яростным гневом. - Руби!
Он умолк, тяжело переводя дыхание. Сильно прихрамывая, пошел с
площади к своему двору.
Свидин катился рядом, едва поспевая.
- Должник! - бросил ему, как кость, Вокша. - Что попросишь - сполню.
Свидин, не останавливаясь, приложил руку к груди.
- Ведаю, ведаю, - сорванным голосом прохрипел Вокша, - не из
корысти...


ОЛЕНА

К вечеру, одевшись попроще, Вокша неторопливо спускался тропой к горе
Киселевке. Находил особое удовольствие бродить вот так, одиноко. Позади,
не мешая думать, не попадаясь на глаза, верной тенью следовал постельничий