"Борис Васильевич Изюмский. Соляной шлях (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Герасим - медлительный, молчун, а Филька - веселый, ходит с
подпрыгом, все норовит за Ивашку подтащить сучья.
Возы Евсей приказал составить по пять с четырех сторон, так, чтобы
костер и люди были внутри этой ограды.
Солнце зашло за зубчатую стену дальнего леса, и казалось, красно
засветились бойницы. На треноге, в казане над костром, запаровала, источая
приятный запах, каша; Корней попробовал ее сначала сам, обжигая мясистые
губы, потом стал раздавать деревянные ложки ватаге.
Кончили вечерять, когда вовсе стемнело. Костер разбрызгивал искры, и
они затухали, как падучие звезды. Низко над землей стлался дым, отгоняя
комаров.
Кто лежал, кто сидел, опершись спиной о воз. Огонь костра красно
выхватывал из темноты то колесо мажары, то насмешливый глаз Детины, то
лихой чуб Корнея, то Филькину щеку в конопатинах.
Неподалеку тихо журчала криница, размеренно хрумкал, видно отбившийся
от остальных, вол. Гортанно клокотнул, укладываясь на ночлег, пивень, грыз
что-то в темноте под мажарой Серко.
Приятно пахло домашним дымом, степными травами, и запахи эти,
сливаясь, щекотали ноздри, слегка кружили голову.
Забравшись под теплый овчинный кожух отца и свернувшись калачиком у
него под боком, Ивашка вполуха прислушивался, как ловко сплетает байки
Петро. Голос его гудит приглушенно, словно из глубокого колодца:
- На закате вынырнул водяной из озерца - весь чисто в тине,
синю-ю-щий, да ка-а-ак загукает!
Где-то близко жалобно прокричала птица. От неожиданности Ивашка
вздрогнул, подумал: "Ночница. Она слепая, а водит ее малая птаха-поводырь.
Вот ночница ей голос и подает... чтобы не бросала".
- То было, - продолжает свои россказни Петро, - еще до Кия... Когда
людей только горстка была. Они деревья срубали, тыны плели, по ним
ходили... Замест гривен шкуры всучали... И вот поймала одна жинка жабу...
Глаза совсем слипаются у Ивашки - он слышит лишь обрывки Петровой
вязи, и ему уже кажется, что то не Петро говорит, а Аннуся.
- Зашила та жинка жабе рот с обеих сторон и бормочет: "Зашиваю
красно, шоб было мне ясно, шоб мне не крутиться, шоб мне не смутиться..."
В тот же миг гром рака убил, а снег загорелся...
И Евсей прикорнул. Сначала припомнил юность свою, потом привиделась
ему покойная жена Алена...
Вот они на праздник трав пошли всей семьей в поле - встречать весну.
Алена распевает песни, вместе с Евсеем и детьми собирает мяту, чабер,
зорю. А к вечеру возвращаются домой.
В избе запахло полем. Они набросали в ней свежей травы, стены
украсили ветками берез и лип.
Евсею сейчас показалось: Алена вот здесь, рядом, - густо-карие глаза,
алые губы, ярко-желтые волосы. У нее быстрая походка, проворные, не
знающие покоя руки. Да, все уходит, но не все забывается... Она не
побоялась, вопреки родительской воле, пойти за него, бедняка... Какой Анна
вырастет? Хорошо, как в мать...
С ее добрым, отзывчивым сердцем. Кто из соседей заболеет - Алена тут
как тут... Ухаживает, как за своим... Всем поделится, чего и у самой-то в
обрез.