"Борис Васильевич Изюмский. Соляной шлях (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

если не отсечь ее - погибнет человек.
Петро был в беспамятстве. Заострившееся, с впалыми щеками, лицо его
стало похоже на лицо Корнея в последние часы. Надо решаться. Евсей
приказал напоить Петро густым отваром мака, чтобы крепче уснул. Наточил
нож так, что лезвие его пересекало волосинку, прокипятил в котле;
подстелил под Петро чистую холстину; приказав принести ключевой воды и
ремни, перетянул раненую ногу. Потом из заветного лекарского ларца, где
были высушенные тертые тараканы от водянки, Евсей достал траву,
останавливающую кровь, осторожно положил ее рядом.
...Пришел в себя Петро уже на возу, когда подъезжали к соляным копям.
Поглядел на укороченную ногу. Разве надобен он такой Фросе? Зачем к ней
возвращаться? Молча зарыдал и снова забылся в бреду.
Ему привиделась весенняя улица на Подоле. Светит яркое солнце, весело
чирикают воробьи.
Фрося стоит у ворот своей избы, зовет ласково: "Иди ко мне, суженый".
А он двинуться с места не может, лежит обрубком на дороге, в пыли.
Фрося просит: "Дай мне рушник".
А у него и рук нет...
И тогда взмолился, чтобы земля его приняла, скрыла от глаз Фроси...


РУШНИКОВЫЙ КУТ

Анна затосковала: от брата и отца не было вестей. Она не могла найти
себе места, пыталась работой - и у себя, и в избе тетки Марьи - заглушить
непроходящую тревогу, но это плохо ей удавалось.
Марья, видя, как мучается девчонка, старалась быть с ней поласковее,
отвлечь ее песней да россказнями.
Вот и сегодня. Утро воскресное. Анфим занят своими камнями в хоромах
Путяты, малявки еще спят, и Марья, накормив Анну, начала очередной
рассказ:
- Мать еще моей мати сказывала: гуляли как-тось девчата за болотом да
увидали цветок - крин, ну сущий снег белый. Одна дивчина и сорви его, да в
той же миг сама обратилась в криницу, потекла ключевой водой-потоком...
Голос Марьи - тихий, грудной, рукой она ласково поглаживает русые
волосы Анны. Наверно, у Криницы такие были.
- Мать у девы Криницы - Земля, брат - Камень, а дочь родилась - Вода.
У нас, скажу тебе, когда корова была, я вечерней зарей несу тайком к
кринице ломоть хлеба, опущу его в ключ да говорю: "Добривечер, Криница!
Примай хлеб-соль! Дай нам водицы на добро, чтоб у скотины молока было
боле". А на утренней зорьке зачерпну криничной воды со вчерашним хлебом и
несу домой - скотине...
Анна слушает не очень внимательно: видно, свои мысли одолевают.
- А молока корова стала боле давать? - спрашивает она, лишь бы
разговор не иссяк.
Марье б сказать правду: "Не боле!" - да жаль у дитя сказку отнимать:
- Реки!
Она тревожно посматривает на девочку:
- Ты бы, Аннуся, сбегала на Торг. На рушники поглядела.
Анна оживляется: